Заяц, жаренный по-берлински
Шрифт:
– Отстань!
Ломов двинулся обратно к костру. Синдяшкин громко засмеялся…
…Валентина и Татьяна шагали, удаляясь от кухни. Татьяна кивнула в сторону Ломова.
– Знаешь его?
– Видела один раз…
– Мужичок ничего. Только старый он для тебя.
– Ну, какой он старый?
Заулыбавшись, Татьяна приобняла Валентину за талию.
– Что, понравился?
Валентина покраснела.
– Да ну тебя!
…К Ломову, склонившемуся над котлом, подошел Трошкин. Прервав работу, Ломов
– Вольно, вольно!
Ломов и Синдяшкин расслабились. Трошкин улыбнулся.
– Слышал, оба работали в «Метрополе»?
– Так точно, - ответил Ломов.
Трошкин восхищенно причмокнул губами.
– Первый ресторан Москвы. Знаменитый. А уж сколько туда захаживало знаменитостей… Многих видели?
– Приходилось.
– Последний раз – кого?
Ломов замялся.
– Графа Шуленбурга. Немецкого посла.
Брови Трошкина удивленно взлетели вверх.
– Во как!
– Кормили за неделю до войны. Чтоб ему…
– Чем кормили-то?
– Его любимым блюдом – зайцем жареным по-берлински.
– Вкусное?
– Хотите, и Вам приготовим?
– Ломов кивнул в сторону.
– Лесок - рядом… Зайцев там полно. Если разрешите – сходим на охоту.
Ломов почесал в затылке.
– Днем на охоту времени нет. А ночью…
Трошкин облизнулся.
– Валяйте! Больно уж хочется попробовать!
***
Ломов и Синдяшкин с автоматами в руках лежали в кустах на краю большой поляны. Поляна была покрыта ровным слоем снега, залитого лунным светом.
Ломов прошептал:
– Сейчас появятся ушастые… Они тут будут, как на ладони.
Большой куст на противоположном краю поляны шевельнулся, и из-за него донесся еле слышный хруст снега. Ломов и Синдяшкин радостно переглянулись. Их глаза загорелись охотничьим блеском. Ломов улыбнулся.
– Вот и первый заяц.
Оба быстро взяли автоматы наизготовку. Из-за куста на поляну вышел… немецкий солдат в белом маскхалате со «шмайсером» в руках. У поваров отвалились челюсти.
– Ну, ни хрена себе заяц! – Синдяшкин кивнул на немецкого солдата.
– Это ж немец! Смотри – со шмайсером!
Следом за первым немецким солдатом на поляну вышел второй, затем – третий, четвертый, пятый… Ломов и Синдяшкин с ужасом переглянулись.
– Откуда они в тылу?! – удивленно протянул Ломов.
На поляну продолжали выходить немецкие солдаты - еще и еще… Когда их оказалось там около двадцати, Ломов, тряхнув головой, вышел из секундного оцепенения и повернулся к Синдяшкину.
– Я останусь здесь. Черт его знает, куда они двинут. Надо проследить… А ты…, - Ломов махнул рукой назад.
– Быстро лети к нашим. Поднимай по тревоге!
Синдяшкин согласно кивнул головой и начал осторожно отползать назад. Оказавшись метрах в двух от Ломова, Синдяшкин случайно задел ногой сухую ветку. Ветка сломалась с громким треском. Синдяшкин испуганно замер, вжав голову в плечи. Услышав треск, все немцы, как один, упали в снег. Они смотрели в ту сторону, где затаились Ломов с Синдяшкиным.
Их старший, обер-лейтенант, махнул двум солдатам, залегшим рядом с ним, рукой вперед: посмотрите, что там. Солдаты поднялись и, пригнувшись, побежали прямо на Ломова.
Ломов понял, что скрывать свое присутствие бессмысленно. Прицелившись, он пустил в сторону немцев длинную очередь. Пули срезали обоих фрицев: они упали в снег.
Остальные немецкие солдаты тут же дали дружный залп по обнаружившему себя Ломову.
Пули крошили кусты, в которых он укрылся, вздымая вокруг повара снег. Ломов всем телом вжался в землю. Развернувшись, Синдяшкин пополз обратно к Ломову. Ломов сердито повернул голову к другу, вновь оказавшемуся рядом.
– Почему вернулся?
– Что наши, глухие? Пальба стоит на всю округу! Сейчас подтянутся!
Оба вели ответный огонь по фрицам - короткими очередями…
***
Дверь землянки командира полка распахнулась.
Из нее выскочил на снег полуодетый Трошкин, застегивая на ходу ширинку галифе.
К нему подбежал лейтенант Могилевец с повязкой дежурного по штабу на рукаве.
Лейтенант козырнул и махнул рукой в сторону леса, откуда гремели автоматные очереди.
– Товарищ подполковник! Стреляют в лесу, километрах в двух!
– Поднимай комендантский взвод!
– крикнул Трошкин.
Лейтенант развернулся и побежал в противоположном направлении.
***
Залегшие на противоположном краю поляны немцы, уже разобравшись, что ведут бой всего с двумя солдатами, начали короткими перебежками продвигаться вперед.
Пересекая поляну, они шаг за шагом приближаются к Ломову и Синдяшкину…
…Откатившись в сторону, Ломов дал короткую очередь. Немец, совершавший перебежку, упал. В ответ в сторону Ломова полетел сразу град пуль. Ломов снова откатился в сторону, меняя огневую позицию. Опять послал в сторону немцев очередь. Несколько пуль вспороли снег вокруг него. Одна задела руку повара. Ломов негромко застонал и схватился за предплечье. Сквозь пальцы повара сочилась кровь.
Синдяшкин увидел, что Ломов ранен.
– Давай перевяжу!
– Потом! – Ломов кивнул в сторону немцев.
– Глянь, как лезут!
Оба вели огонь по фрицам, которые подступали к двум поварам все ближе и ближе.
Упал в снег еще один убитый немецкий солдат. И еще…
…Когда фрицы оказались уже в 10-12 метрах от поваров, сзади к Ломову и Синдяшкину подбежали, раскинувшись цепью, около тридцати солдат комендантского взвода во главе с лейтенантом Могилевцом. Обернувшись и увидев их, Ломов и Синдяшкин облегченно вздохнули.