Заявление
Шрифт:
Зоя Александровна накрывала стол. Сын ее, десятилетний мальчик, сидел в кресле в углу комнаты и читал. В таком же кресле, у окна сидела Галина Васильевна. Солнце падало на нее справа, тень от носа выглядела под левым глазом болезненной чернотой, имитируя (а может, так на самом деле было) нечеловеческую усталость. Казалось, что нет сил, которые могли бы вырвать ее из глубины мягкого сиденья, валиков, спинки.
— Зоя, дай я тебе помогу, скажи что?
— Ничего не надо.
Николай с готовностью вскочил и отбросил книгу:
— А что делать?
— Принеси вилки, ножи, ложки. Сам знаешь свои обязанности.
Николай в момент скрылся на кухне, и тотчас оттуда понесся гром собираемых инструментов.
— Всегда бы так. При тебе только.
— Мой в его возрасте ни при ком таким не становился. Все нормально, Зоя, — так и должно быть, наверное.
— Попросишь — сделает, а вот самому инициативу проявить, помощь предложить — упаси бог, никогда!
— Много хочешь. Не отказывается, не говорит: сейчас, сейчас — и хорошо.
— Твои когда приезжают?
— Через три дня.
— Отдыхаешь? Приходишь домой и ничего не надо делать. О-о! Счастье!
— Отдыхаю. Давай тебе помогу, чтоб не забыть. — Галя загадочно улыбнулась.
Не поняла Зоя, что означает подобная улыбка. Но разгадывать не стала. И так ясно — Галя сейчас отдыхала. Зоя просто ответила:
— Ты же видишь — ничего не надо. Что помогать? — обедаем втроем. Николай другое дело — пусть помогает.
— Конечно. Понимаю.
— Николка, давай раскладывай. И тарелки принеси. А я пока посижу с тетей Галей.
Николай молча как челнок стал ходить из комнаты в кухню и обратно, принося и сразу же расставляя на столе обеденные принадлежности. Он появлялся в комнате то с одной тарелкой, то в каждой руке было только по одной вилке, ножу, ложке. Или это протест, или игра, или просто нарывался на материнский окрик, чтобы обратить на себя большее внимание.
Но взрослые не реагировали.
— Сынок, поставь еще четвертый прибор — отец, наверное, скоро придет.
Николай сделал еще несколько ездок: первая за тарелкой, вторая за ложкой, в третий раз принес и нож и вилку, потом еще одну тарелку…
Зоя Александровна хмыкнула и кивнула на сына:
— Играется. Ну, ну. Вот посмотри, Галя. Тряпку сегодня купила. Как думаешь, в эту комнату подойдет для занавесок?
Она вытащила из шкафа какую-то пачку, развернула ее и раскинула ткань по дивану.
— Пожалуй. Здесь хорошо будет. В этой комнате. Где купила?
— Случайно совершенно. Вчера шла с работы и заглянула в магазин. Вон в тот, на углу который. Знаешь?
— Ну.
— Ну увидела, выписала и побежала домой за деньгами.
— И почем? Мне тоже подошло бы.
— Два десять метр. Правда, подойдет?
— Очень даже подойдет. Там еще есть, не знаешь?
— Да
— Хотя у меня сейчас все равно не выйдет — денег нет. И в следующую зарплату не будет: Андрейка джинсы просит купить.
— Больно дороги они.
— Ну, на экстра-моду пусть и не рассчитывает. Поскромнее что-нибудь, не с Дикого Запада.
— Мам, а мам! А ты мне собаку обещала.
— Когда я обещала? Не выдумывай. Я сказала, лишь при условии, что с тобой можно будет спокойно оставлять собаку на целый день, когда ты научишься следить и ухаживать за собой и за домом, когда помогать мне будешь, — только тогда мы с папой подумаем, и то если при этом будешь хорошо учиться.
— Я же помогаю! Теть Галь, ведь правда, ведь помогаю?!
— Не выдумывай. Сегодня не в счет. Ты каждый день доказывай, а не устраивай показательный просмотр для тети Гали.
Но тетя Галя перебила их:
— А еще ножи мне столовые нужны — нигде их нет сейчас. Что за напасть! Только плохие.
Из передней, от дверей еще послышался голос Зоиного мужа, успевшего прямо к обеду:
— Какая разница, какие ножи. Если они нужны — покупай что есть.
— Некрасивые очень, Аркадий Михайлович.
Так без предваряющих приветствий, с ходу начали они свой светский разговор — продолжение их прошлых бесед.
— Для предмета первой необходимости внешний вид роли не играет — функциональная пригодность важна. Нужное! Нужное, а не красивое или удобное. Главное целесообразность и необходимость.
— Хлеб могут резать? Масло могут мазать? Вот это важно, — поддержала его жена.
Муж и жена — одна сатана.
— Да мы и так в рамках необходимого. А всякое развитие начинается с излишеств. А иначе…
— Ох, заелись мы, Галина Васильевна, заелись. Сначала вам хочется поудобнее, покрасивее, а потом, и всякая существующая ситуация вас не устроит — муж окажется никуда не годный, потому что неудобный и некрасивый. А потом заведующий — а уж это моя жена, — я не хочу, я против… — Все засмеялись. — Так что покупайте ножи, какие есть и пока есть.
Отсмеявшись, все некоторое время ели молча, и каждый, наверное, думал про свое.
А может, просто рот был занят.
— А как Владимир Павлович? Что у вас делается?
— Он с Андрейкой уехал в горы. На лыжах кататься.
— На горных?!
— На горных.
— Везет же людям. А ты еще недовольна. Вот тебе и излишества. Завидую. А мы все работаем, работаем.
— Так вы и завидуете излишествам.
— Хочется. Хотя понимаю, что не прав. А потом, спорт, конечно, необходим. Не-об-хо-дим. И мы с Зоинькой каждое воскресенье становимся на лыжи. В теннис она вот играет.