Зазеркальная империя. Гексалогия
Шрифт:
– Конечно, нужно срезать! – тут же заявил Жорка, поддержанный Николаем и Валей. – Это же кругаля какого давать, если по буйкам топать. А может, они вообще в другую сторону указывают.
Ротмистр пожал плечами.
– Направление стрелок на буйках совпадает с данными моего... – замялся он. – Компаса.
– Вы можете проложить прямой курс на треугольник?
– Естественно...
– Тогда – вперед! Слеги мы на острове выломали длинные, если будет топко – поищем обход.
– Как прикажете. – Ротмистр снова пожал плечами, решив, что спорить с друзьями из-за
Для очистки совести Петр Андреевич, установив на своем бинокле максимальное увеличение, тщательно исследовал расстилавшуюся перед путниками топь. Ничего подозрительного в поле зрения не обнаружилось, зато далеко впереди он хоть и не сразу разглядел еще один буек, седьмой, если считать от острова. Судя по всему, линия буйков действительно шла по дуге, огибая по непонятной причине совершенно идентичный всему виденному ранее участок трясины.
– Лезем прямо к болотному черту в зубы! – буркнул он и налег на постромки.
* * *
Ноги, словно налитые свинцом, с каждым шагом приходится вырывать из неохотно отпускающей их жижи все с большим трудом. В глазах мельтешат сонмы светящихся и одновременно темных как ночь мушек и черточек. Стылая грязь уже не кажется отвратительной – так бы и лег в нее ничком, зарывшись лицом, словно в уютную перину.
– Не спать, господин капитан! – Окрик ротмистра вырывает из блаженного полусна на грешную, мерзкую, мокрую и вонючую землю.
– Да я и не сплю. – Николай обалдело трясет головой, стряхивая липкую одурь.
Жорка тоже плетется в трех шагах позади волокуши, клюя носом, как и сомнамбулически передвигающий ноги Кавардовский. Этот уж точно спит: научился, наверное, на долгих каторжных этапах. Ротмистр говорил, что Князь – беглый каторжник. Ротмистр... Ничего-то ему не делается... Будто из железа выкован. А может, он – робот... А что?.. Был вроде бы такой фильм американский, где робот из будущего в точности копировал человека. Да нет, бред это – такой же живой человек из плоти и крови. Не перевязывал ему, что ли, самолично порезы от Роландова меча? Такой же мужик, как и мы с Жоркой, пусть и с тремя десятками поколений голубых предков. То есть не голубых, конечно, а с голубой кровью. Интересно, какая она – голубая кровь? Стоп, что-то опять куда-то не туда понесло.
Александров встрепенулся и ребром грязной ладони протер глаза. Что-то притомился он сегодня. День в разгаре – солнца, правда, не видать из-за серого низкого марева, – а спать хочется, как в два часа ночи. Наверное, от усталости.
Ага, ротмистр тоже, кажется, засыпает: вон как бодается головой через каждые два шага. Нужно будет его тоже по-сержантски окликнуть – пусть нос не задирает! Жорка вот сейчас точно упадет... А Кавардовский силен: как шел на автопилоте, так и идет. Да-а, каторжная школа не то что у наших зэков! Хотя как знать...
Валя, конечно, спит без задних ног: утомилась бедная, кот тоже... Стоп! Кот-то как раз и не спит!
Напружинившийся и ставший от взъерошенной шерсти в полтора раза больше Шаляпин, припав на все четыре лапы, напряженно вглядывался куда-то влево по направлению движения, нервно поводя хвостом, словно выслеживал мышь. Какой низкий звук он издает! Это не мурлыканье и не рычание, такого еще не было... Да он ли это шипит?
– Ротмистр! Что это такое с котом?
Петр Андреевич вскинулся, ошалело поводя головой из стороны в сторону, рукой при этом привычно нащупывая верный автомат.
– Что...
Все случилось в какие-то доли секунды.
Внезапно в каких-то десяти метрах от путешественников болотная грязь взлетела вверх тремя огромными столбами, будто маленький караван накрыл весьма точным попаданием взвод восьмидесятидвухмиллиметровых минометов. Однако столбы грязи были порождены отнюдь не взрывами...
– Что это?..
Страшная зубастая пасть на чудовищно длинной шее ринулась на обалдевшего от ужаса Николая, судорожно шарившего за спиной в попытке нащупать цевье «Дегтярева»... Смрадное дыхание обожгло лицо. В такую пасть легко может поместиться добрая половина туловища. Где же пулемет?..
Шея чудовища внезапно покрылась ярко-алыми рваными звездочками и, дернувшись вбок, пропала из поля зрения.
А руки уже сами собой наводят раструб пламегасителя на двух «змей», нависших над визжавшей от животного ужаса Валей.
Гулкий выстрел берестовской двустволки... Еще одна тварь справа!..
Удар в спину швырнул Николая головой вперед, и мир, зазвенев, распался...
23
Как все-таки приятно греться под ласковым солнышком, лежа на мягкой траве.
Никому из путешественников не хотелось двигаться – так все устали.
Прорываться последние километры до зеленого треугольника пришлось буквально с боем: потревоженное гнездо болотных чудовищ выбрасывало все новых и новых апокалиптических тварей, словно сошедших с полотен Иеронима Босха.
Бросив волокушу и вместе с ней добрую половину поклажи, «миропроходцы», отчаянно отстреливаясь от выныривающих то здесь, то там змееобразных страшилищ, щелкавших утыканными зубами кинжальной длины и остроты пастями буквально со всех сторон.
– Берегите патроны, господа! – Пытаясь перекричать канонаду, ротмистр одиночными выстрелами сдерживал натиск чудовищ, пока оглушенный Николай трясущимися руками набивал диск пулемета, поминутно роняя патроны в жижу под ногами, а окровавленный Кавардовский с расстрелявшим почти весь боезапас Жоркой тащили почти лишившуюся чувств Валю, прижимавшую к груди Шаляпина, впавшего от животного ужаса в каталепсию.
Когда автомат замолчал, Чебриков не стал тратить время на перезарядку магазина, а, закинув «АКСУ» за спину, выхватил из ножен «Дюрандаль».