Зажги меня
Шрифт:
— Да, — ответила я с неприятным чувством; очевидно, Дрейк рассказал мне не все.
Руки Габриэля лежали на коленях, пальцы его теребили темную ткань брюк. После моего ответа рука слегка дрогнула.
— Тогда ты уже получила ответ на свой вопрос.
Ну почему драконы, отвечая мне, всегда стараются сделать это максимально загадочно?
— У тебя нет супруги, — заметила я. — У Фиата тоже. И все же это, по-видимому, не мешает вам вести переговоры.
— Супругу найти нелегко, — мягко ответил он; в его глубоком звучном голосе слышались
— Большинству? — невольно переспросила я. — Но не всем?
Габриэль наклонился ко мне, и пальцы его скользнули по моему колену.
— Некоторые из нас предпочитают оставаться хозяевами своей жизни. Некоторые драконы отказываются подчиняться судьбе и сами решают, какой дорогой идти.
Я несколько мгновений наблюдала за ним, не уверенная, что правильно поняла его.
— Я не люблю играть в словесные игры, Габриэль, — наконец произнесла я. — Мне нравится, когда люди выражаются ясно и не прячутся за фигурами речи. Ты намекаешь на то, что собираешься отбить меня у Дрейка? Потому что, если это так, я скажу тебе прямо здесь и сейчас, что ты никогда не сможешь заставить меня покинуть его. Ты мне нравишься, ты симпатичный, но я рискну показаться самоуверенной и напомню тебе, что мой супруг не ты, а Дрейк.
Он поднялся. На губах его промелькнула легкая усмешка; мне показалось, что он потешается надо мной.
— В настоящее время — возможно. Но кто знает, что нам готовит будущее?
Пока я силилась придумать ядовитый ответ, Габриэль ушел. Несколько минут я стояла, перебирая в памяти его слова, пытаясь отыскать в них намеки на то, что он собирается похитить меня у Дрейка, но не смогла вспомнить ничего такого. Может быть, я неправильно поняла его?
— Еще одна загадка, которую мне предстоит разгадать, — со стоном произнесла я, взяла свои вещи и вышла на улицу.
Тиффани ждала на скамейке у дверей.
— Доброе утро, Эшлинг. Какой сегодня замечательный день! Солнце заливает золотым дождем счастья и радости веселые личики маленьких цветов.
— Э-э-э… очень поэтично.
Она взяла меня под руку, Рене как раз въезжал на территорию отеля.
— Ты ужасно выглядишь. У тебя под глазами темные круги, кожа серая, а на голове макаронная фабрика.
Никто не умеет так повысить другу самооценку, как жизнерадостная девственница.
— Прошу прощения? Она растопырила пальцы:
— Волосы торчат во все стороны.
— О! Взрыв на макаронной фабрике. Ага, понятно. Ну, ночка сегодня была веселенькая.
— Понимаю, — кивнула она с самодовольным видом. — Да, это нападение на Стража Нору. Я слышала о нем. Говорят, что ты призываешь злых духов и заставляешь их нападать на Стражей, которые отказались взять тебя в ученицы.
— Что? — пронзительно вскрикнула я, вырывая у нее руку. — Люди говорят такое?
— Ну да. А ты разве не слышала? — На лице ее промелькнула тень, затем она просияла и помахала кому-то у меня за спиной. — Карлос! Я правда выгляжу том как тиу bonita chica? [32] Да? Я знала, что тебе понравится. Это Карлос, — объяснила она, обернувшись ко мне —Ему ужасно нравится мой образ «Невинные глазки».
— Как и всем нам, Тиффани, но, если ты не возражаешь, давай вернемся к нашему разговору. Скажи, где ты слышала сплетни о том, что я укокошила Стражей, отказавших мне?
32
Очень красивая девушка (исп.)
— Укокошила?
— Убила. Ликвидировала.
— Укокошила, — осторожно повторила она. — Люблю узнавать новые слова. Давай ты будешь учить меня новым словам, а я взамен расскажу тебе, как выглядеть ледяной принцессой; если ты постараешься как следует, сможешь даже освоить образ «Смущенные глазки».
Рене остановился на полпути к отелю в конце вереницы автомобилей и посигналил нам. Я помахала ему, показывая, что мы его заметили.
— Я буду учить тебя жаргонным словечкам столько, сколько ты захочешь, но сначала, прошу тебя, ответь — кто рассказал тебе обо мне и злых духах?
Тиффани, склонив голову, принялась рассматривать меня:
— У тебя грустные глаза. Тебе следует больше улыбаться и делиться улыбкой с окружающими. Это сделает тебя счастливее.
Клянусь, я сосчитала до десяти, но раздражение никуда не делось. Я заговорила сквозь зубы, произнося каждое слово как можно тщательнее:
— Кто… сказал… тебе… что… я… убиваю… Стражей?
— Та женщина с бессловесным мужем.
— С бессловесным… ты имеешь в виду Оракула Хэнка?
Она кивнула.
Марвабель. Как я сразу не догадалась? По какой-то причине она имеет зуб на меня и преследует с того самого дня, как нашли тело Моа.
Когда мы ехали в ветклинику, Рене потребовал, чтобы ему рассказали, о чем мы так серьезно беседуем. После того как Тиффани подробно описала свои вчерашние похождения в качестве девственницы, я сообщила ему последние новости о моих делах с Монишем, Норой и драконами.
— Есть над чем поломать голову, да? — заметил он, въезжая на стоянку у ветеринарной лечебницы. — Но очевидно одно: ты должна сделать все возможное, чтобы прекратить нападения инкубов.
— Хорошо бы, — сказала я несколько уныло. — Хотела бы я знать, что во мне есть такого, что их притягивает. Я просто не понимаю, почему все считают меня ответственной за это.
— Может быть, это совпадение, а может быть, то, что люди называют судьбой?
— Судьба, — с отвращением фыркнула я; я уже по горло была сыта разговорами о судьбе. — Какое отношение ко всему этому имеет судьба?
— Ты здесь, — загадочно произнес Рене, когда мы все выбирались из машины. Он был серьезен, даже мрачен.