Зажги меня
Шрифт:
— Ага.
Я сделала глубокий вдох и, пользуясь тем, что внимание Дьёрдя было поглощено Тиффани, сомкнула веки и открыла свое сознание миру и заключенным в нем возможностям. Передо мной замелькали ослепительные цвета; деревья, окружавшие поляну, оказались одетыми в миллионы оттенков зеленого и коричневого, они танцевали замысловатый танец, и я поняла, что это своего рода язык. Деревья наклонялись и скрипели, как будто разговаривали друг с другом! Это было занимательное зрелище, но меня интересовало не оно; и я, с сожалением отведя взгляд от рощи,
— Проклятье.
— Ты что-то сказала? — спросил он, не глядя на меня.
— Ничего-ничего. — Я осмотрела его с головы до ног, обутых в потрепанные сапоги. В нем не было ничего такого, что отличало бы его от других смертных мужчин, какими я видела их своим сверхъестественным зрением Стража. Тогда почему же на него не действуют чары амулета?
— Да, я полностью с тобой согласен. Ты совершенно права. А кто там в машине рядом с Тиффани?
— Рене. Это мой друг. Он таксист, и на всякий случай, если ты волнуешься, я скажу, что он к ней совершенно равнодушен. Ей нечего бояться.
В этот момент Дьёрдь обернулся ко мне. Я моргнула и снова обрела нормальное зрение.
— А я не волновался. Совершенно ясно, что он не представляет угрозы.
— Ах так. Прекрасно.
Говорить нам было больше не о чем, и я снова заверила отшельника, что через пару дней верну амулет, а потом направилась к машине; в голове у меня кружился вихрь самых разных мыслей, ни одна из которых не была толковой.
Глава двадцать третья
— Что тебе известно об амулетах Венеры? — спросила я у Джима, когда мы вышли от Норы.
Она уже встала, оделась и завтракала в компании Пала, который, как я заметила, был необычайно любезен. Нора выглядела как солдат, вернувшийся с поля боя; волшебная слюна Габриэля сотворила чудеса, но все равно было ясно, что женщине пришлось несладко. Опухоль спала, порезы превратились в ярко-красные полосы, но красноречивые синяки остались.
Нора заверила нас, что хочет отдохнуть, и мы оставили ее. Пал клятвенно пообещал охранять ее, хотя я подумала, что в этом нет особой необходимости — инкубы нападали на женщин только по ночам. Но Нора, казалось, была довольна его предложением. К ней постепенно возвращалось обычное приподнятое настроение, и мне, в свою очередь, тоже стало лучше.
— Это такие амулеты. Предположительно созданные с привлечением чар Венеры. Якобы делают обладательницу неотразимой для мужчин. А у тебя именно такой амулет?
— Ага. Дьёрдь сказал, что на нем изображены третий и пятый пентакли Венеры.
Джим присвистнул:
— Неудивительно, что мужчины бросаются на тебя.
— А его силы достаточно, чтобы привлечь инкуба без моего ведома? — спросила я, когда мы выходили из лифта. Мы направлялись к участку парка, предназначенному для выгула собак.
— Ну, это ты и сама видишь! Если, конечно, ты намеренно не вызывала тех, которые прыгали к тебе в постель в ту ночь, когда ты переселилась к Дрейку.
— Нет, я не про то. Обладает ли он достаточным могуществом для того, чтобы привлекать инкубов, но не в мою постель? Ну, понимаешь, как бы… — Мы вышли на залитую солнечным светом лужайку, и я сделала неопределенный жест. — …Инкубов на свободном выгуле.
Джим уставился на меня круглыми глазами.
— В чем дело? — спросила я.
— Инкубов на свободном выгуле?
— Ой, ну не будь таким занудой. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ага, понимаю, но только потому, что я демон высшей категории.
— Как же, как же. Отвечай на мой вопрос, демон высшей категории.
— Не могу. — Джим остановился, чтобы обнюхать красивую кремовую розу, и его задняя лапа автоматически поднялась.
— Не торопись, — предупредила я его. Джим фыркнул и прошествовал к невысокому кустарнику. — И я отдала тебе прямой приказ, друг мой. Так что придется ответить.
— Я не могу. То есть я не в состоянии ответить на твой вопрос не потому, что не хочу, а потому, что не знаю ответа Мне неизвестно, как далеко простирается твое могущество, Эшлинг. Откуда мне знать — ты можешь оказаться ходячим Стражем с турбокомпрессором, который бессознательно призывает в этот мир всевозможные потусторонние существа. Я всего лишь твой слуга. Я не могу судить о твоих способностях, пока ты их не продемонстрируешь.
— О, — произнесла я и, поддав ногой охапку травы, зашагала по подстриженной лужайке к пихтам, где на меня напали в день приезда в Будапешт. — Дерьмо собачье.
— Спасибо. С удовольствием этим займусь. Я помахала поводком:
— Нет, не займешься. У меня нет пакетика, к тому же ты недавно облегчался. Пойдем. Если ты покончил с поливом сада, мне нужно повидаться с призраками.
— С призраками монахинь? А я думал, ты о них давно забыла.
Я прошла под деревьями, отбрасывавшими прохладную тень, и выбралась на другую сторону, моргая на солнечном свете; Джим трусил следом.
— Я пообещала помочь им; черт побери, я всегда выполняю свои обещания. В основном. Когда могу. В какой стороне монастырь?
— На севере.
Мы направились через сад, который я до сих пор видела только при лунном свете. Сейчас здесь было полно людей: они катались на велосипедах, ели и пили, сидя на траве, загорали; дети бегали за собаками, мячами, летающими тарелками, воздушными змеями и шариками. Джим, остановившись у киоска с мороженым, попытался выклянчить трубочку, но я отказала ему, помня наставления ветеринара. Я пообещала себе, что, справившись со всеми проблемами, вернусь полюбоваться водяными лилиями в японском саду, великолепными розами в цветнике и тенистыми беседками в английском парке. Когда мы добрались до северо-восточной части острова, где находились живописные руины доминиканского монастыря Святой Маргариты, я под впечатлением от красоты окружающей природы почти позабыла обо всех тревогах и о том, зачем мы сюда пришли. Почти.