Здесь драконы не пролетали?
Шрифт:
– Он тебя не помнит. Успокойся.
А значит и нечего думать. Интересно, сложись все иначе, не потеряй он память, я призналась бы в ужасном родстве или смолчала бы и грызла себя за болезненную тайну всю жизнь?
– Успокойся, Лера. Успокойся.
***
– Миффи Шило, корабль вас ждет, – королевский гвардеец и полдюжины его подчиненных, что сделали мой путь легким и комфортным, застыли в паре метров от меня. Пришла пора прощаться. Военный эскорт не мог пересечь границу соседней страны. Доставили в целости и сохранности, и то счастье. Дальше я сама. – Сундуки уже погрузили. Давайте поспешим, шхуна снимается с якоря через полчаса.
– Сундуки? – я в удивлении воззрилась на капитана. У меня с собой был небольшой кофр со сменной одеждой, немного валюты королевства Звездной ночи, что выручила за золотой браслет, и одно нарядное платье, выбранное вместе с миффи Дельфией в гардеробе ее снохи – матери Эливентора.
– Только что доставили из столицы. Вот письмо.
В волнении я сломала сургучную печать с королевским гербом эльфов.
Писала королева – мачеха Эливентора и его бывшая возлюбленная.
«За заслуги перед королевством Алой зари я и мой венценосный супруг Ирдельг Вендалин даруем вам приданое в размере…»
Далее шло перечисление дарованных средств, куда входили драгоценности и наряды, способные любую невесту сделать завидной. Королева-мать постаралась. «Негоже идти на встречу к жениху пугалом», – так, кажется, она сказала?
– Как в таких случаях полагается отвечать?
Я знала, что следовало бы сесть и написать душевное письмо, рассыпаться сотней благодарностей, но где взять время? Корабль ждет.
– Достаточно выразить благодарность устно. Я передам.
Я выразила. Не забыла упомянуть не только королевскую чету, но и мать короля и самого муфа Эливентора, который отныне сделался для меня таким же официальным лицом, как и остальные.
«Лина верельфаг дарти», – мысленно прошептала я эльфийское признание в любви. В последнее время оно не выходило у меня из головы.
Любовь была нарывом в моем сердце, а как известно, нарыв рано или поздно вскрывается, что опять-таки несет в себе два исхода: полное излечение или смерть.
Я не знаю, что ждет меня в королевстве драконов, но я стремилась довести задуманное до конца. Тут бы впору крикнуть «Узникам свободу!», имея в виду не только Федора, который на самом деле может им оказаться (обратного пока никто не доказал), но и всех тех несчастных парней, что вынуждены жить в подземелье. Я задорого отдам кольцо Гений победы.
***
– Смотрите, драконы! – пожилая супружеская пара, чья каюта соседствовала с моей, куталась в одно на двоих покрывало, и казалось, что на носу корабля, куда они выбрались полюбоваться рассветом, стоит чудовище о двух головах. Королевство Звездной ночи – северная страна, и каждое утро по мере приближения к драконьему царству, становилось все холодней и холодней.
Одинаково седые волосы стариков топорщил ветер, носы и щеки раскраснелись от холода, но на лицах супругов светился такой восторг, что и я невольно залюбовалась играми трех драконов. Они то устремлялись вверх и превращались в точки, то падали вниз, чтобы взволновать поверхность моря крылами, а то и вовсе исчезали в пучине, что вызывало крики ужаса зрителей и последующий вздох облегчения, когда мощные тела, блестящие под лучами солнца, вновь устремлялись к небу.
– До чего же сильные твари, – раздалось за моей спиной. Я обернулась и встретилась взглядом с пожилым эльфом. Или я просто до сих пор не встречала обладателей эльфийских холмов преклонного возраста (а я думала, что они так и умирают молодыми, достигнув пика в тысячу лет), или этот был настолько стар, что умудрился обзавестись глубокими морщинами и выцветшими от времени глазами. Дорогая одежда и длинные волосы, собранные в хвост, свидетельствовали, что передо мной представитель дворянства, а не какой-нибудь сельский житель или купец, отправившийся в дальний пусть по своим торговым делам.
– Твари? – переспросила я. Уничижительное для человека слово я в крайнем случае применила бы к животному (помните, каждой твари по паре?), но никак не к существу, способному принимать человеческий образ.
– Коварство – их второе я.
«Второе я» напомнило другой вид разумных существ – нейверов.
– А как же пустынники с их змейками? Вот уж кто поистине коварен.
– Встречали? – эльф приподнял бровь.
– Доводилось. Едва не погибла от укуса вирху.
– Интересно-интересно, – нараспев произнес незнакомец. – Не впервые встречаю выжившего после нападения вирху, но чтобы атаку отбила женщина? Змеи нейверов бьют наверняка и обладают молниеносной скоростью.
– Ошибаетесь. Их нападение не только можно отразить, но и заставить вцепиться в хозяина.
– И где же ваш верный пес? После такого вы непременно должны были им обзавестись, – эльф нарочито медленно повертел головой, ища взглядом несуществующую собаку. Снисходительная улыбка не сходила с его лица. – Спит на подстилке у кровати?
– И опять ошибаетесь. Он сбежал.
Атласная бровь эльфа вновь пришла в движение.
– Того не может быть! Встречал я воина, что лишил нейвера второго я, так собака и на шаг от хозяина не отступала. Я не находил примеров подобной преданности.
– Мне повезло меньше. Мой брехливый пес не только сбежал, но и увел осла со всеми пожитками.
– Да?
Боже, сколько же иронии сквозило в его коротком «да». Я, что, байки пришла рассказывать, чтобы развести случайного попутчика и потешить свое эго?
– Да. Не всегда работает песья верность, что бы вы о ней ни думали. При первой же возможности мой кобель удрал.
– Милая миффи, разрешите полюбопытствовать, как вас зовут? Раз уж завязалась интересная беседа, хотелось бы знать, с кем имею честь делиться важной информацией.
Ох, как же его слова меня подкупили! За «важную информацию» я готова была не только имя назвать, но и пароль электронной почты, такой же ненужной здесь, как и мой российский паспорт, что хранится у старосты Сосенок.
Хорошо, что королева-мать выправила мне документы на миффи Шило, и я смело представилась этим именем.
– Муф Дункан Фогерт, – церемонно поклонился мой собеседник. – Не удивляйтесь моему нетрадиционному имени, я эльф лишь по матери. В остальном я…
– Демон?
А что? Я уже убедилась, что демонам не чужда любовь к соседствующим «расам».