Здесь обитают чудовища [Глазом чудовища. Здесь обитают чудовища ]
Шрифт:
Сбросив таким образом привязь, они направились прямо к Герольду и опустили головы перед ним. Он протянул вперёд руку и, хотя он и не прикоснулся к уздечкам, — сбруя упала на землю, освобождая животных от всего, чем человек опутал их.
Тем не менее они остались стоять, проницательно глядя на Герольда, а он на них, словно между ними существовала какая-то невидимая связь. Наконец лошадь негромко заржала, а мул заревел. Они вместе повернулись и потрусили в темноту ночи.
— Если ты освободил их, — возбуждённо
— Свобода — только в тебе, лишь ты сам можешь добиться её.
Теперь Ник понял, что Герольд ещё раз повторил это явно с какой-то целью — а не просто из желания ему досадить. Лошадь и мул избавились от своих оков из «холодного железа», которыми их опутали бродяги. Но у него совсем не оставалось сил. Он не мог освободиться сам… это невозможно.
— Каким образом? — спросил он.
Ответа не последовало.
— Ты же сказал этим животным! — бросил Ник ему в лицо обвинение.
Герольд по-прежнему молчал.
Свобода, которую только он сам может обрести? Возможно, из-за того, что он не принял предложение Авалона, Герольд не может или не хочет оказать ему более действенную помощь, чем эти несколько слов. Ник прислонился к дереву и попытался поразмыслить. Несомненно, какой-нибудь способ освободиться существует. Он не верил, что Авалон мучает его по какой-то своей туманной причине. Если такой способ существует, то он, призвав к себе на помощь всю свою волю, терпение и интеллект, найдёт его.
Все попытки выпутаться из верёвок окончились ничем. Не мог он дотянуться и до кинжалов, валявшихся совсем рядом. Итак… что же остаётся?
У него нет свободы тела. Свобода разума и свобода духа… может ли он использовать их? Телепатия… предвидение… в человеческом мозгу существуют некие силы — паранормальные. Но такими способностями владеют лишь очень немногие, и он не относился к их числу.
Кинжалы… он их видит… свобода разума…
Авалон ждал. Ник был уверен, что он больше ничего не скажет. Всё теперь целиком зависело только от него, его воли и силы.
Кинжалы… как-то использовать их…
Ник изо всех сил сконцентрировался на ближайшем клинке, более тонком, который выронила женщина. Нож… верёвка… они соприкасаются и дают свободу.
Нож… верёвка… Он должен закрыть свой разум для всего, кроме мысли об этом тонком сверкающем красным пламенем в лучах угасающего костра клинке и петле стянувшейся вокруг него верёвки. Нож… верёвка…
По лицу Ника потекли капли пота. Он чувствовал себя как-то странно, словно какая-то отдельная его часть пыталась освободиться от его тела. Часть его — как будто кисть руки — пыталась освободиться. Если ему не удастся по своему желанию сдвинуть с места нож… что с его кистью?
Ник изменил тактику. Кисть… кисть… свободная… дотягивается до освещённой костром площадки. В некоторых случаях тело повинуется мысленным
Итак, у него есть кисть, но кисть нужно присоединить к руке, иначе всё это бессмысленно. Рука… он представил себе запястье, руку. И снова впереди заклубился туман, сливаясь с кистью и другим концом касаясь его плеча.
Ну же!
Никогда прежде он не концентрировался на каком-либо действии с таким напряжением. Длинная, чрезвычайно длинная «рука» из тумана начала подтягиваться к нему. Он должен удержать её… должен!
Ник прерывисто дышал. Назад, давай назад… он должен подтащить к себе этот нож!
Энергия Ника то прибывала, то убывала, и в такт этим приливам и отливам по земле маленькими рывками скользил кинжал. Вот он уже покинул освещённую площадку и теперь потихоньку приближался к нему! Ник не ощущал триумфа, только необходимость держать и тянуть.
И вот нож замер у его ног, а длинная призрачная рука, слегка светясь, провисла кольцами, словно ослабленная верёвка. Ник так устал… ведь усталость подобного рода он никогда прежде не испытывал, и теперь она навалилась на него, словно пудовые гири. Но если он поддастся ей, он погиб.
Нож необходимо поднять! Свернувшаяся колечками субстанция сгустилась, петли слились в более крепкую и видимую колонну, на вершине которой торчала кисть, удерживающая нож. Вверх! Всего себя Ник вложил в этот приказ.
Клинок рывками поднимался. Остриё укололо колено. Ник приподнял его ещё выше к первой стягивающей его верёвке. «Режь! — отдал он приказ. — Режь!»
Лезвие двигалось медленно, слишком медленно. Он чуть не поддался панике, но потом к нему всё-таки вернулось самообладание. Хоть и медленно, но клинок все же двигался…
«Режь!»
Клинок слабо елозил взад-вперёд по крепкой коже. Если бы только режущая кромка была достаточно острой! Не думай об этом… не думай ни о чём, кроме одного… режь… режь… режь!
Отрезанный конец ремня упал к его ногам. И тут же колонна из тумана тоже рухнула вниз, а вслед на ней на землю свалился и кинжал. Из последних сил Ник начал яростно извиваться. Путы спали, а он, перевернувшись, упал головой вперёд, запыхавшись и без сил.
Он повернул голову и поискал глазами Авалона. Но Герольда на поляне больше не было. Между угасающими кострами лежал один только Ник, а перед собой в этом слабом свете он увидел лишь искривлённый силуэт деревянного креста. И хотя он больше не был привязан к дереву, однако кисти его ещё были связаны, ноги затекли, и не оставалось никаких сил.