Здравствуй, 1984-й

Иванов Дмитрий

— Не спит пока, да ты-то пей, — раздосадованно говорит мамаша.

Наливаю, выпиваю — а хорошо пошла!

— Ты закусывай! А то окосеешь сейчас, уснешь чего доброго, зачем ты мне такой нужен! — командует старший и опытный товарищ.

И вправду, чего я без закуски? А коньячок хорош! Мягкий, я редко закусывал коньяк в прошлом теле, вот и сейчас забылся и ахнул четверть стакана без закуси.

Дочка наконец уснула, и мы с Галиной выпив немного, не сговариваясь потянулись друг к другу.

— А пошли в баню! —

шепнула после первого раза секс-партнёрша.

В баню так баню. Быстро собираем закуски, берем бутылку и идём в баньку. В бане свет есть и Галя говорит мне, осматривая меня раздетого:

— Ну-ка покажи, что там в тебе эта девочка нашла.

— У меня с ней нет ничего, — отвечаю, послушно поворачиваясь вокруг оси.

— Знаю я, сама такой же дурой была, подразнить могла, а давать до выпускного никому не давала, — неожиданно удивляет Галя.

— А чего дурой? — заинтересовался я.

— Люблю я это дело, могла бы заниматься на пару лет раньше, да и с вас мужиков можно брать много, если голова есть.

— Всё правильно делаешь, — поддерживаю я.

— Вот думаешь, я давалка? Да у меня, кроме моего командировочного, и нет никого, ну ты был несколько раз, но это по желанию. А вот с него я и деньги имею, и поддержку, а взамен раз в неделю ноги раздвинуть на десять минут, на большее его не хватает уже. Дома жена, на работе начальник, он устаёт, а ты, я вижу, уже готов!

Только она потянулась ко мне, как во дворе раздался шум открывающихся ворот, и в них заехала машина Галкиного спонсора!

— Ой, что делать? — запаниковала Галя.

— Он в дом пойдёт, а я сейчас огородами домой, закуску мы в баню утащили, а что выпившая, скажи — устала, — шустро принимаю решение.

Дверь веранды открылась затем, чтобы с хлопком закрыться.

— Беги! — сунула мне в руки мою одежду Галя.

И я, сверкая голой задницей, зайцем поскакал по огороду!

Глава 17

Наскоро одевшись в кустах, бегу домой, надеюсь, Галинка не попадёт под подозрение. Дома, прокравшись мимо спящего отца с конкретным запахом алкоголя, ложусь спать. На следующий день бабка, видя мою вызывающую свободу, бодро нагрузила меня различными поручениями. С утра до обеда вкалывал на огороде, дела там найти всегда можно. Бабуля и нашла, так умотала меня, что вечером никакого желания идти к Галине не было. Дважды приходил папашин друг, причём второй раз неудачно — уже вернулся отец. Вернулся трезвый, калыма не было, и без разговоров зарядил в тыкву бывшему другу.

— А что, Толик, может, и ремонт какой сделаем? Сарайку вот подправить надо, забор, да дел много — предложила бабуля и я, помня о её доброте в виде, например, одежды, не нашел в себе силы отказать. А можно было сослаться на подготовку к экзаменам. Ещё я размышлял о вечерней школе, по всему выходит самый быстрый способ получить

образование — это она, а высшее, если будет нужда, я уж получу потом. Хотя бы через коммерческий вуз, их полно будет и все с красивыми названиями. А что, высшее есть — есть, а уж какое именно неважно. Но человек предполагает, а бог располагает.

Ну, не бог, а КПСС в лице моего спасенного. Меня нашла Зиночка, явно бывшая в нашей части поселка впервые. Уж очень она брезгливо косилась на коровьи какахи на гравийной улице.

— Штыба, давай срочно в школу! — фамильярно обратилась она ко мне, разглядывая моё уже налившееся мускулами тело. Рожа-то у меня не шибко интеллектуальная и красивая, а если приложить небольшие усилия, то и вовсе страшная, а вот силушкой меня папа с мамой не обидели. Никаких кубиков нет, но банки бицепса на руках солидные. А я ещё и полураздетый занимался работой во дворе, когда Зина пришла. Вот и порадовал зрелищем очевидно созревшую девочку.

— Что, опять пожар? — пошутил я, вспоминая, что не похвастался бабуле грамотой про пожар, уж очень для меня этот кусок бумаги безразличен, и, что называется, выпал из образа.

— Поедешь с директором в больницу опять, там Виктора Семеновича перевозят в другое место, он вас и вызвал.

Иду переодеться в костюм, размышляя, а не рано ли после сотряса куда-то везти человека. Дороги у нас — сами, знаете какие. Но это их дела.

Выхожу, Зиночка дисциплинированно ждет во дворе, в руках у неё пирожок и стакан молока. «Бабуля заставила», — понимаю я, откуда растут ноги у этого подгона. Но Зиночка всем довольна и пирожком и молоком и тем как я выгляжу.

— На человека стал похож, — ляпнула, не подумав, она, заставив бабулю нахмуриться, но тут же поправилась. — На красивого интеллигентного человека!

Иду за ней, еле успевая, и разглядываю невзрачную бесформенную юбку, скрывающий зад комсомолки, очевидно неплохой зад — она спортом занимается. Та, видно почувствовав, тормознула и стала идти рядом со мной, расспрашивая меня о Викторе Семеновиче. Настроения болтать не было, и я вяло отбрехивался. Зина, поняв, что я колоться не буду, и сама замолчала. И надо же такому случиться, нам навстречу попался побитый мной хам, одноклассник Зины — Геннадий Иванов.

— Зина привет! — кивнул он приветливо ей.

— Привет! — холодно сказала Зинка.

— Зря ты с ним встречаешься, у него уже есть девочка, и я уверен, не одна, — крикнул он вслед, заставив позеленеть от возмущения комсомолку.

— Ты чего с синяком на роже? — с подколкой спросил я, и демонстративно взял Зину под руку. — К чужим девушкам приставал?

— Гена, ты думай что говоришь, — наконец набрала воздух в грудь Зина, и с прищуром добавила. — И правда, откуда синяк?

Поверженный соперник ничего не ответил и, не оглядываясь, уполз залечивать раны.