Здравствуй, 1984-й
Шрифт:
– Ты посмотри, какой подарок мне положили на полочку, – цокает один бородач.
– Даже жалко будет в Волгограде выходить, – говорит мой новый сосед, сидящий рядом.
«Волгоград», – радуюсь я. Надо посмотреть расписание, сколько мне их терпеть. Встаю и протискиваюсь к выходу, замечая жалостливый взгляд девушки.
Глава 36
Стою перед расписанием и вижу, что приятного мало – ехать с ними всю ночь. До Волгограда девять часов еще, а мы проехали чуть больше двух.
«Утром и разбудят, поди», – морщусь я и слышу короткий вопль из моего купе.
– Чего она? – удивляется проводница.
– Соседи сели, может, пристают к попутчице? – пожимаю плечами я и направляюсь к себе.
– Ну-ка погоди, мне все равно билеты проверить надо у них, – решительно идет в купе проводница.
Я телком следую за ней.
Распахнув рывком дверь, мы видим такую картину: девушка уже сидит рядом с мужиком, и он, приобняв ее за плечи, говорит что-то малопонятное.
– Дверь закрой, – рявкает второй.
– Ты поори мне. Билет давай! Гражданка, он к вам пристает? – возмутилась попранием своих прав проводница, похоже, видала она и понаглее.
– Нет! Зачем ты? Я молодой, она молодая, никто не пристает, – нагло врет первый, а девушка испуганно молчит – запугали ее, сто процентов. – На билет! На! Возьми.
Придраться не к чему, и проводница уходит. А у меня появляется кураж в голове, и мне в таком состоянии что два, что двадцать два соперника. И состояние не мое это, а бывшего владельца тела – тот еще берсерк, оказывается, был. Первый уже гладит ногу девушки. Я уверен, насиловать не станут, а вот покуражиться, полапать – это как здрасьте. Девчонка на мою помощь не рассчитывает, но смотрит зло, в том числе почему-то и на меня, и руку с ноги сбросила.
– Слышь, малой, иди, погуляй, – велит второй.
– Ты у меня его мерил, малой он или нет? – нагло наступаю на ногу соседа и сажусь к окну.
Вроде и в углу сижу, зато финка оказывается в руках, верчу я ей как понимающий – тоже, оказывается, память Толика проснулась, я и не знал, что так умею.
– Борзый щенок? – шипит раздавленный сосед.
Резко бью его левым локтем, силушкой бог не обидел. Мгновение, и финка уже около глаза ничего не понимающего соперника.
– Дернешься – «шнифт вырублю». Я малолетка, и много не дадут, – сжимаю шею замершего соседа – финкой в глаз он не хочет.
– Я тебя порву потом, – щерится первый и откидывает девушку.
– Это будет потом, и не факт, что я тебя не порву первым, а кент твой без «шнифта» останется сейчас. У тебя какой глазик лишний? – ласково спрашиваю я, переходя местами на феню.
Откуда это во мне? Ладно еще феня блатная – сидевших авторов в нашей деревне хватало, вот батя Кондрата хотя бы. А финкой меня, оказывается, отец учил владеть, он в разведке немного служил, и до попадания меня, красивого, в тело Толика, тот каждый день тренировался. Но больше испугала меня моя злоба. Так ведь реально сесть можно, самозащита и в будущем не прокатывала, а сейчас и подавно. Все это пролетело в башке за секунду, и тут же раздался стук в дверь.
– Откройте, милиция, – дергается дверь с другой стороны.
Как же вовремя! Слышу голос еще и проводницы:
– У меня ключ есть.
– Скажешь лишнее что, найдем и накажэм, – с акцентом говорит первый девушке и потом кивает мне: – К тэбе это тоже относится.
Я ухмыляюсь, прячу финку и отпускаю окровавленного мужика. Тот потирает глаза, растирая кровь из носа по всей роже. Эту картину и видит мент – дядька лет под полтинник, еще не грузный, однако с намечающимся брюшком.
– Стоять, руки все вверх! Откуда кровь? – нервно орет он.
– Сам упал, – вытирает рукавом юшку мой сосед.
– Документы к осмотру, – командует мент и убирает ствол.
– Так, Полякова Полина, Таймураз Тускаев, Тамерлан Тускаев. Братья, да, хм, Осетия? И Анатолий Штыба, – читает документы представитель власти. – Штыб какой-то.
– Кто? – подскакивают оба осетина и смотрят на меня.
– Штыба, – удивленно говорит мент.
– Это какой Штыб? – говорит первый, видно старший из братьев.
– Тот самый, что у вас воевал. Был бы жив дед, он вам бы пояснил сам, – цежу в их сторону, понимая, что мою фамилию они могли и слышать, раз из Осетии.
– Я сам на улице Штыба живу. Ай, парень, как я ошибся! Ты прости, дарагой. А? – запричитал первый.
Второй хоть и молчал, но смотрел уже без злости.
– Какой-такой Штыб? – спрашивает недовольный тем, что всем на него наплевать, мент.
– Ему Дзержинский часы подарил с надписью, я в музее видел, – добавил второй.
– Я так понимаю, ссоры больше не будет? – решил, что дело сделано, милиционер.
– Ай, какая ссора? – кричит Таймураз.
– Будет, если перед девушкой прощения не попросишь, – почти соглашаюсь я.
– Ты извини, дорогая, мы не знали, что ты с ним, ну сказали глупость! Прости! – искренне рвет волосы на груди старший брат.
Девушка фыркает и лезет наверх. Купе пустеет, все лишние вышли.
– И это всё? – вдруг зло спросила она у меня.
– Чего тебе надо, заполошная? Я из-за тебя только что чуть на зону не сел.
– Он меня лапал! Я хочу его наказать!
– Ай, милая, – вступает в разговор первый. – Ну, давай ты меня лапай, молчать буду! Клянусь мамой!
Фурия наверху молчит, соображая, как бы наказать обидчиков.
– Правда, дед твой? – спрашивают у меня.
– Правда, родной брат моей бабушки, – говорю я и лезу в рюкзак достать фото бабули.
Я перед поездкой переложил фотки в книгу. Кладу подранного Дюма на полку и показываю фото бабушки соседям. Те восхищенно присвистнули, видя ордена и винтовку снайперши.
– А можно я почитаю? – наглая мадам добралась до Дюма.
– Да ты слезай вниз и читай. Тамерлан, иди к брату! – говорю я.
Дальше, как водится у них на Кавказе, я из врага перешел в категорию друга, ну и Полина вместе со мной. Я предложил соседям свои запасы, они свои. Поля сидела внизу и гордо ничего не ела. Внезапно она схватила мою финку и сверху вниз ударила по руке Таймураза. Ну, как ударила? Чуть задела, он успел убрать ладонь со столика. Засочилась кровь, а я быстро отобрал нож у девушки.