Здравствуй, Валерка! (сборник)
Шрифт:
светился от радости. Наконец-то после месяцев сидения у телевизора и скучных
прогулок по парку ему подвернулась работенка, где он смог показать свое
умение.
Простились и мы с Семкой. Я сказал своему другу шепотом:
– Надо придумать что-то с забором.
– Ага, - согласился Семка. - Это же стыд - в середине двадцатого
века...
– Тихо, - прервал я Семку.
– Пока.
ВСЕ ДОВОЛЬНЫ, КРОМЕ...
Утром я
до забора. События развивались с космической быстротой. Совет дружины
присвоил нашему классу первое место в школе. За что? Там было много пунктов, за что. Одним из пунктов был я. Я был, кажется, 12-м или 13-м пунктом.
Вот он, этот пунктик. "За то, что ребята не побоялись взять на
перевоспитание трудного ученика Коробухина, от которого отказался 6 "А", вовлекли его в общественную работу и помогли ему исправить все двойки".
Ребята из моего теперешнего класса ликовали.
А Витька Мелюх крикнул:
– Давайте его качать!
Не успел я опомниться, как меня схватили и подбросили к потолку. Я
опустился на сильные руки Мишки Зайцева, Тольки Дашкевича и других ребят. Я
и не думал вырываться. Гордо и молча я летал от пола к потолку под дружные
крики:
– Ура! Да здравствует Коробухин!
Если говорить честно, я люблю славу. Я люблю, чтобы на меня все
обращали внимание и шептали за моей спиной: "Это тот самый, ну который... В
общем - Коробухин". Я люблю входить в школу и видеть, как почтительно
расступаются передо мной малыши. Еще бы, сам Коробухин шествует!
Все переменки я ходил задумчивый и гордо нес бремя своей славы, пока не
налетел на Иру.
Я вежливо поклонился ей.
– Как поживаете, графиня?
Но у Иры не было настроения шутить.
– Почему ты не сказал никому, что я и другие ребята из нашего класса
тебе помогали?
– Не все ли равно, - примирительно сказал я. - Все помогали. Ты, конечно, больше всех.
– И потом, как ты разговаривал с моей мамой? - гневно сказала Ира. Ее
глаза метали молнии.
– Нормально разговаривал, а что?
– Нормально? - Ира вся клокотала. - Так вот, больше я с тобой не
разговариваю и не занимаюсь. Все. Хватит с меня.
– Она четко повернулась и
зацокала каблучками в свой класс.
Я уныло смотрел ей вслед. Вот девчонки, думал я, вредные существа. Если
у тебя хорошее настроение, они его обязательно испортят. Не могут без этого
жить.
Ну и что, если я не сказал никому, что двойки я исправил благодаря Ире?
Сам-то я хорошо это знаю. Ах, она захотела, чтоб все ее хвалили: "Смотрите, какая она молодчина, перевоспитала хулигана Коробухина".
Мрачный, я шел домой вместе с Семкой.
– Так что мы сделаем с забором?
– спросил я у моего друга.
– Может, не стоит, Валерка? - жалобно сказал Семка. - Как они все
работали! И дядя Кузьма, и...
– Но в середине двадцатого века...
– Ясно, - вздохнул Семка.
– Но только я ничего не придумал.
Молча мы дотащились до нашего дома. И тут я сообразил, что надо делать.
– Сема, видишь?
Я показал на экскаватор, который работал прямо за нашим забором. Там на
пустыре копали котлован для нового дома. И землю экскаваторщик сваливал в
разные стороны. Забор ему здорово мешал.
– Ну и что?
– спросил Семка.
– Сейчас все поймешь.
Мы перелезли через забор и стали перед экскаваторщиком. Он как раз
выключил свою машину и копался в моторе.
– Вот, наверно, домина будет, - затянул я и подтолкнул Семку.
– Этажей пятнадцать, а может, и больше, - вторил мне Семка. Он был
отличный парень, мой друг, и все понимал с полуслова.
– Человеку надо копать котлован, а тут забор мешает, - продолжал я, хитро глядя на экскаваторщика.
– Землю некуда девать, - поддержал меня Семка.
– Совсем некуда, - вступил в разговор экскаваторщик. Он был очень
высокий, как и его машина.
– Крутишься, будто в малогабаритной квартире.
– Мы только что были в домкоме, - соврал я, честно глядя парню в глаза.
– Домком сказала, пусть ломает забор, если другого выхода нет.
– Ну нет же выхода, - развел руками экскаваторщик.
– Вы же сами видите.
Мы кивнули.
– Ну, спасибо, ребята, - белозубая улыбка засияла на лице
экскаваторщика.
– Теперь и норму вытяну.
Он влез в машину, а мы отправились на чердак. По лестнице мы взбежали
стремглав и прильнули к окну.
Экскаватор торжественно нес ковш, набитый землей и какими-то
железяками. Вот он замер прямо над забором. Ковш раскрыл свою пасть, и забор
застонал под ударами земли и камней. Но выстоял. После второго захода он
покосился. Третий и четвертый ковши его добили.
Пока это увидели жильцы, пока они сообщили Ириной маме, большая часть
забора была поломана и засыпана землей.
Мы наблюдали из окна, как на бедного экскаваторщика налетели Ирина мама
и другие женщины, как он им пытался что-то объяснить и, наверно, все свалил