Zeitgeist
Шрифт:
Старлиц нахмурился, изобразив озабоченность.
– Для этого мне бы пришлось использовать все мои связи...
– Вот и используй, Легги. Либо ты помнишь о моей Принцессе, либо мы ни о чем не договоримся.
– Я тебя не узнаю, Визел. Что за манера выкручивать руки?
С этими словами Легги взглянул на инвалидную коляску. Принцессу его уловки не могли обмануть, но она все равно выглядела довольной. Ее тронуло, что Визел о ней не забывает, хотя бы для того, чтобы навешать ей на уши лапшу.
– Ладно, – сказал Легги. – Будь по-твоему. Я постараюсь.
Кипрский бриз обдувал террасу чувственным ароматом олеандра, водорослей и неисправных автомобильных двигателей. Озбей подписал счет на пиццу «Маргарита» для своих ребят.
В казино Тургута Алтимбасака благосклонно взирали на азартных игроков. Огромное заведение на морском берегу привлекало состоятельных людей из Стамбула и Анкары, вроде Озбея, путешествовавших в сопровождении вооруженной охраны. Флигели казино в византийском стиле и его многоэтажные корпуса при необходимости легко можно было отрезать от окружающего мира, как шулерский бункер.
Головорезы Мехмета Озбея неизменно присутствовали при важных деловых сделках. Дрей, Халик и Айдан, все в шрамах, потные и нетрезвые, никогда еще так не наслаждались жизнью. Нынче их босс не жалел денег.
Озбей значительно устремил взгляд мимо белых парусов в гавани Гирны, мимо старых венецианских вилл и голубых романтических холмов, в самые прозрачные глубины мерцающего Средиземного моря. Его красивое лицо выражало мечтательность.
– Наше деловое сотрудничество обречено на процветание.
Старлиц уперся башмаком от Гуччи в беленую стену.
– Именно так. Тебе крупно повезло.
Здесь, на свежем воздухе, на дневном свету, он чувствовал себя гораздо лучше. В сыром чреве казино, среди могучих гаремных стен, без часов, ему было сильно не по себе.
– Ты сам создаешь реальность, – изрек он. – В одном кармане у тебя пресса, в другом полиция. Полиция и пресса – вот и вся реальность, которая когда-либо потребуется людям.
Озбей кивнул.
– Мы поймали дух времен! Мы изготовляем реальность!
– Поп-хиты быстро завоевывают популярность и так же быстро ее теряют, в этом вся прелесть. Деньги – другое дело. Деньги – неизменная реальность.
– В казино деньги никогда не бывают реальными, – вспомнил Озбей. – Казино – это заводы по уменьшению реальности денег.
– Совершенно верно. Ты начинаешь схватывать.
Айдан, Халик и Дрей плохо понимали по-английски, но все равно были очарованы. Внимая разглагольствованиям Старлица и Озбея, они походили на туземцев Новой Гвинеи на просмотре порнофильма.
– Дело в том, – громко продолжал Старлиц, – что казино сбывает клиентам чрезвычайно лакомый товар – их собственную алчность. Алчность – один из важнейших виртуальных предметов потребления, вроде сетевого доступа или длины волны. На них и зиждется экономика будущего, так что...
Старлиц осекся и удивленно вытаращил глаза. Озбей учтиво поднялся.
– А вот и Гонка. Как всегда, с опозданием. – Он немного потрещал по-турецки и расцеловал актрису в розовые щечки, не дотрагиваясь до них губами.
Гонка изящно поправила белую бутоньерку Озбея, после чего одарила Старлица парализующим взглядом темно-синих глаз, выпустив вслед за этим беззвучным выстрелом очередь певучих турецких звуков. Озбей немного пообщался с ней на родном языке и опять перешел на английский.
– Познакомься с Гонкой Уц, мисс «Турецкое кино» 1997 года.
– Я очарован, – пролепетал Старлиц. Мисс Уц протянула ему руку. Старлиц рискнул стиснуть кончики ее безупречных пальчиков, после чего счел за благо сесть и привести в порядок дыхание.
– Мисс Уц не говорит по-английски, – предупредил Озбей.
– Какая жалость!
– Зато блестяще владеет французским, – пригрозил Озбей. – Она выросла на сирийской границе.
– C'est triste [1] . Империалисты с обеих сторон, – посочувствовал Старлиц.
Гонка Уц слегка приподняла золотистый подол своего синего платья от Сен-Лорана и сделала медленный пируэт. Изумленные нефтяные тузы из Брунея, сидевшие за соседним столиком, наградили ее простодушными аплодисментами, но зловещие взгляды Дрея, Халика и Айдана заставили их успокоиться. Казино было большое, а терраса маленькая.
1
Это печально (франц.).
Повинуясь приподнятой брови Озбея, один из его мускулистых ребят уступил мисс Уц место за столиком. Никто из присутствующих не возражал бы оказаться на месте стула – так сладострастно уселась на него актриса. Последовал тщательный ритуал извлечения сигареты.
– Мисс Уц снималась в совместном турецко-итальянском проекте, – сказал Озбей, щелкая платиновой «Зиппо». – Роль досталась ей после конкурса красоты. Но фильм показали только в Турции. Турецкое кино уже не то, что прежде, в славные дни Мухсина Эртугрула [2] . А все иностранные видеокассеты...
2
Мухсин Эртугрул – турецкий режиссер театра и кино, работал со Станиславским и Мейерхольдом.
Старлиц поправил темные очки, наблюдая, как мисс Уц выпускает дым. Гонка Уц была дремлющим гейзером первобытной женской притягательности. От одного взгляда на нее любой мужчина начинал пузыриться и испускать пар.
– Она танцует? – спросил Старлиц.
– Конечно танцует.
– И поет?
– Ангельски.
– Я уже вижу, к чему все идет, Мехметкик. – Старлиц нахмурился. – Твоя проблема в данном случае – слишком хороший вкус. Эта женщина – настоящая звезда. В любой стране с развитой киноиндустрией она бы многого достигла. С таким талантом стыдно опускаться до подросткового шоу.