Зекамерон
Шрифт:
Подходило время отоварки. Ее не было уже больше двух недель, а значит, совсем скоро можно будет купить все, что нужно и для хаты (тряпку), и для души – хотя бы пару пачек сигарет для курящих.
Когда принесли список отоварки, он его внимательно изучил, как делал каждый раз. Ничего, конечно, не менялось, но напротив некоторых позиций стояли прочерки. Как обычно, не было майонеза. Но появился и новый дефицит – новогодние открытки. Праздник приближался, и, несмотря на лимит (по две в руки), открытки сразу закончились. Ничего, нарисуем сами.
В этот раз ему
– Мужики, давайте сгущенки возьмем? Кофе будем как аристократы пить.
Мужики замычали одобрительно, хотя для них пара пачек «Астры» была б лучше.
– Только так! Я возьму два пакета – один для себя, один для всех. Ок?
Конечно, никто не возражал. Стало спокойнее.
Два дня, пока не принесли отоварку, он представлял, как ест сгущенку. Удобно, что она в пакетах с отвинчивающейся крышкой: можно хоть под одеялом присосаться. Не то чтобы он стеснялся, но как-то неудобно было пить сгущенку при всех.
Когда сгущенка пришла, он сразу схватил «свой» пакет и спрятал в кешер. Открывать не стал, чтобы оттянуть удовольствие. Это будет самая вкусная пачка сгущенки в его жизни!
Мужики радовались сигаретам и делили их на порции, чтобы хватило на подольше. А вот со сгущенкой опыта не было, и начинающие аристократы смогли выпить кофе с молоком только один раз.
После этого он продержался еще два дня.
– Опа! – жестом фокусника он достал из кешера пакет.
– Ну что, мужики. Мы опять аристократы!
Мужики загудели с одобрением, хотя «Астра», конечно, была бы лучше. А он ел самую вкусную сгущенку в своей жизни.
8
Семейный ужин
Он зашел, и всем сразу стало понятно – первоход. Нервный, немного побитый, да еще какой-то общипанный, в давно не стиранной одежде. Его приняли, узнали кто и за что, дали чаю. Он продолжал тревожно смотреть по сторонам, но немного успокоился.
Когда на коридоре застучали раздаваемые ложки, кто-то спросил у него: «Ты как? Есть сам будешь или со всеми?» Он, конечно, не понял, но ему объяснили, что хата – общаковая, кому что заходит с воли – все делятся, каждый может брать из общака. Но если не хочется – можешь свое прятать в кешер. А еще иногда объединяются в «семьи» – маленькие групы с «общим». Он, похоже, все равно ничего не понимал, но закивал – «я как все!». Когда увидел лук, колбасу и сало, понял наконец и назвал макароны, еще помнившие курицу, «прекрасным семейным ужином». Видимо, большая семья пришлась по вкусу.
Дни летели, и летели передачи. Макароны сменялись картошкой, а картошка – макаронами. Он прижился и уже сам рассказывал новичкам, что да как. Не на правах старшего, конечно, а просто по мелочи, если к слову приходилось.
Передач к нему не заходило, хотя письма он кому-то писал, выпросив конверты. Так бывает. У многих так было.
Когда разносчик передач выкрикнул его фамилию, то он сначала растерялся, а потом ринулся к кормушке, на ходу выкрикивая имя-отчество и год рождения. Кабан зашел богатый. Под тридцать кило и в красивом кешере. Когда вечером его позвали к столу, он просто сказал: «Спасибо, мужики, теперь я сам».
9
Диктант
Тормоза казались массивными – даже кормушка блестела железными пластинами, но все, что творилось на продоле, было хорошо слышно. А на продоле воспитатель обрабатывала стопку вчерашних рапортов: вызывала по одному нарушителей и отбирала у них объяснения. Отбирала – самое то слово.
Его вызвали третьим. Он даже успел быстро побриться, потому что первых двоих спросили: «А чего это ты такой небритый?» – стандартное начало.
С ним перешли сразу к делу:
– На вас составлен рапорт о том, что вы вчера в 14:45 спали. Было?
– Нет. Я и сотруднику пояснял: у меня сильно болела голова, было высокое давление, я даже врача просил, вот и прилег, но не спал. Я не мог бы заснуть!
– Ну хорошо, напишите. Умеете правильно объяснительные писать?
– Я не знаю, насколько правильно, но…
– Хорошо, я продиктую. Вот бланк.
– Спасибо!
– Пишите, вот тут Ф.И.О., так… А тут – то, что вы мне поясняли. Такого-то числа во столько-то у меня болела голова, успели?
– Да, написал. Про давление писать?
– Можете, но не обязательно. Итак, болела голова, и я лег на нару и закрыл глаза.
– Но я же не спал!
– Так вы же и не пишете, что спали. Допишите: «…и закрыл глаза». Хорошо, все.
– Этого достаточно?
– Конечно! Зовите следующего, мы у всех отберем объяснения, что вы лежали с закрытыми глазами.
Через час работа была завершена, объяснения взяты.
Можно было налагать взыскания.
10
Лекарственное растение
Разговор о боярышнике возникал и прекращался неоднократно. Это была одна из вечных тем: как разговор о смысле жизни или о том, какой срок могут дать. Особенно интересно было слушать экспертов.
– Один к одному! Чего мудрить?
– Да это ерунда несерьезная. Там раньше было семьдесят восемь процентов, а сейчас шестьдесят восемь только. Сейчас надо по-умному делать.
– Это как, по-твоему, умно? С книжкой?
– Значит, так. Покупать надо сразу двадцать бутлей.
– Прошу прощения, – влез умник из тех, кто боярышника ни разу не пил даже. На него посмотрели с жалостью еще до того, как он продолжил. – Там вроде по одной в руки продают?
– Просто говоришь, что доктор деду выписал, а ты едешь к нему в деревню на месяц. И шоколадку даешь.
– Можно и без. Короче, двадцать бутлей потом мешаешь: на стакан три бутли бояры и одну бутлю воды. Самое то, – и в подтверждение он поднял большой палец.
– Три к одному – значит, больше сорока процентов получится, – снова влез умник. – А можно подобрать пропорцию, чтобы ровно сорок.
– Хочешь – считай. А я – три бутли в стакан и одну воды сверху. Мне доктор прописал для нервов, не вру! Только он сказал, что одна бутля на три дня. А как пятьдесят грамм на три поделить? Вот я и умножаю. И одну воды сверху. Но мне два стакана надо.