Зелье
Шрифт:
Главная резиденция состояла из одной башни, поднимавшейся на сто пятьдесят футов вверх. С этой стороны берег был скалистый и круто уходил в море.
Остров пребывал практически в емтественном состоянии. Умелое привнесение органики в почву давало обильные всходы, зелень буйствовала. Папортники, хвощи и плауны росли до самой воды и окунали ветви в практически пресное море. Были места, где наземные и морские растения смешивались друг с другом, образуя плотную стену, на которую накатывались приливные волны.
Башня была построена
Такахару лавировал в гавани между транспортными судами на воздушной подушке. Выбравшись на свободный участок, он тотчас направил аппарат к пирсу, за которым сразу поднималась к башне лестница.
Мэл посмотрел на старпома и сказал:
– Ну вот, все в порядке, Мадж. Можешь ответить им!
Поскольку Кингсли вел все свои дела вполне законным образом, опасаться внезапного подарочка в виде мины или орудийного залпа не приходилось. Правила хорошего тона требовали непременно назвать себя.
Такахару включил коммуникатор и тут же из динамика зазвучал встревоженный голос. В этом голосе слышались официозные и даже отчасти чванливые нотки:
– ...частное владение! Представьтесь, пожалуйста! Этот район является...
Хаммураби наклонился к микрофону и во второй раз за нынешний день проговорил:
– Малькольм Хаммураби, капитан и владелец транспортного звездолета "Умбра" и старший помощник Майджиб Такахару. На борту находятся также лейтенант Вселенской Церкви Киттен Кай-Сунг и оперативник Порсупах, томианец. Еще Филипп...
– Линкс, - подсказал юноша.
– Филипп Линкс. Цель визита - повидать коммерсанта Чэтема Кингсли. Кстати, дома этот сукин кот или нет?
– Прошу изменить формулировку! Необходимо проинформировать, что...
– Не обращайте внимания, Гулен, - включился в диалог некий спокойный четкий голос.
– Да, сэр, - кротко проблеял Гулен, которому так и не удалось осадить грубияна на аэромобиле.
– Это ты, Хаммураби?
– полюбопытствовал все тот же четкий голос.
– Что заставило тебя покинуть орбиту? Между прочим, мы уже перевели причитающиеся тебе денежки на твой счет. На Терре. Мне казалось, что ты уже убедился в нашей честности.
– Я проверил все. Но сегодня я у вас по другому поводу.
– По какому же?
– Я ужасно рассержен, Кингсли!
– Неужто я тот человек, который рассердил тебя? Ладно, давай сюда, наверх. Захвати своих спутников. Попытаюсь умерить твой гнев!
Широкий и прочный трап покачивался под ногами. Дворецкий встретил гостей у черно-золотистого входа в башню.
– Хозяин ожидает вас на шестнадцатом уровне, - сказал слуга и проводил компанию в лифт. Киттен нажала необходимую кнопку.
– Гм, похоже, что мы двигаемся вниз, - удивилась Кай-Сунг.
– У меня тоже такое чувство, - согласился Филипп.
– Половина здания находится в земле, - сообщил Мэл.
– Я и сам здесь
Двери лифта отворились, и друзья вступили в странную серповидную комнату с вогнутым внутрь потолком. Шахта лифта находилась в апогее той дуги, которую образовывал серп.
Дальняя стена представляла собой стеклянную панель. Сквозь нее открывался вид на море, точнее - на морские глубины. В стекло тыкались мордочками рыбки. Некоторые твари роились вокруг платформ с кормами.
Но не это поразило вошедших. Наибольшее впечатление произвел на них интерьер помещения: тут не было ни одного отдельного предмета обстановки, все сливалось в один причудливой конфигурации стол, покрытый красным ковром. Примерно таким же ковром покрывалось и все остальное: стены, подоконники, багетки карнизов и т. д. Только окна оставались не затянутыми никакой материей.
– Прямо волшебство, - прошептала Киттен.
– Как в сумке у кенгуру.
– Прекрасное сравнение, - прогудел бас.
Чэтем Кингсли сидел на кушетке. Ростом коммерсант не вышел. Разве что Порсупах уступал ему в этом смысле. Светлые волосы коротко острижены. Под носом - густая щетка усов (натуральная свиная щетина, адресовавшая всех к воспоминаниям о счастливых днях...), в ухе - серьга с топазом. Стоптанный подбородок, обтаявший нос. Невыразительные картонные глазки сидели в одрябших веках, словно некие голубенькие листочки с отточиями в кармашках какой-нибудь школьной кассы букв и слогов.
– Господа, вы прибыли верняком к ленчу. Присаживайтесь. Повар уже в курсе.
– Боюсь, Чэтем, что нам не до жратвы!
– Не торопитесь, капитан, - одернула коллегу Киттен, - мне бы лично хотелось чего-нибудь перекусить.
– И мне тоже, - выступил Порсупах.
– В моем желудке развернулись страшные хрючалово, урчалово и "долой самодержавие!". Все это требует немедленного лечилова!
– Чудесно!
– воскликнул Чэтем.
– Мое предложение прошло. Не так ли, мисс Кай-Сунг?
– Так, но... зовите меня просто Киттен.
– А вы меня - просто Чэтем! Киттен повернулась к Мэлу:
– Сдается мне, старик невиновен! Капитан стиснул зубы от злости, а Чэтем разинул рот от изумления:
– Я невиновен? Вот те на! Значит, вы меня подозревали в чем-то?
– Вы все скоро узнаете, Чэтем, - сказала Киттен, - а пока давайте поедим!
Все уже приступили к десерту, и только Мэл никак не мог одолеть четвертую ногу карвуаля, голенастой плотоядной птицы вроде земной цапли. Старик глядел на неуклюжего верзилу столь пристально, что тот и вовсе оставил баталии с дичью и прямо перешел к делу.