Зеленая революция
Шрифт:
Капитализм как самообучающаяся система
Даже если антикапитализм будет использовать экологическую проблему как троянского коня, он ее не решит. Прячась в старых окопах, мы даем противнику возможность объединяться, вплоть до отдельных компаний. Экономика не гомогенное тело. В ней можно встретить и тех, кто выиграл от экологической трансформации, и тех, кто проиграл, потенциальных союзников и противников, упорно отстаивающих отжившую экономическую модель. А между ними широкий спектр компаний, которые одной рукой еще отмахиваются от жестких экологических запретов, а другой уже работают над зелеными инновациями. Было бы наивно ожидать восторгов по поводу зеленой революции от угольной промышленности, нефтяных гигантов или старых монополистов — поставщиков электричества. Они боятся обесценивания своего капитала и потери рынков. Либо они перестроятся, либо постепенно уйдут. Так было на каждой ступени промышленной революции. Но во многих компаниях происходят технологические и культурные преобразования. Они ориентированы на будущее, где выбросы CO2
Уже отцы-основатели социализма существенно недооценивали гибкость капиталистического экономического уклада. А он как раз умеет превращать любой протест в инновацию.
Рабочее движение вызвало к жизни социальное государство и социальную рыночную экономику. Связанный с этим рост массовой покупательной способности оказался для капитализма омолаживающей ванной. Хотя любое социальное завоевание приходилось вырывать силой, капиталистическая экономика выигрывала от возраставшего уровня образования, укрепления здоровья и растущих доходов рабочего населения.
Антиавторитарный бунт 1968 г. послужил стимулом для индивидуализации и креативности. В экономическом аспекте он содействовал расширению спектра услуг и культурной индустрии, проложив также путь новой предпринимательской культуре, которая больше соответствует современной, основанной на знании экономике, чем иерархическому устройству. Патриархальное руководство сменила модель совместного управления, произошла децентрализация и переход к командным структурам.
Изменения в традиционном распределении гендерных ролей, уравнивание женщины в профессиональных правах дают дополнительные кадровые резервы. Баланс между трудовой деятельностью и личной жизнью, плавающий график для родителей, помощь по уходу за детьми стали уже стандартом кадровой политики.
Движения в защиту потребителей добиваются улучшения качества продуктов питания, бытовой техники и других товаров потребления. При этом друг на друга работают жесткие регулятивные инструменты (предписания, касающиеся безопасности и гигиены), обязательственное право и многоплановая информация для потребителя. Хотя ценовую конкуренцию никто не отменял, компании среднего и верхнего рыночного сегмента борются за покупателя, поставляя на рынок не более дешевые, а более качественные товары.
Экологические и правозащитные группы подвергают транснациональные концерны все более сильному давлению, требуя брать на себя больше ответственности за социальные и экологические аспекты своей деятельности. Такие фирмы, как Adidas, Nestle или Apple, сегодня уже не могут не обращать внимания на скандальные условия, в которых работают их субпоставщики. Детский труд, эксплуатация заключенных, недостойные человека условия труда невозможно скрыть, разоблачения приводят к скандалам, которые наносят ущерб репутации фирмы и представляют угрозу для оборота. То же можно сказать и о вреде, наносимом экологии и здоровью человека, например, бездумным использованием пестицидов и других опасных химикатов.
Моральное давление на рынки больше задевает компании, близкие к потребителю, чем производителей сырья, и в первую очередь западные концерны, которые должны прокладывать себе путь в демократической среде со свободными СМИ и критически настроенными НПО. И тут мы осознаем значение политической надстройки для конкретной организации капиталистического уклада: социальный и экологический прогресс возможен лишь как результат рыночной экономики в сочетании с демократией. И до введения всеобщих, свободных и равных выборов в Германской империи существовали профсоюзы и социалистические партии, полуплюралистическая пресса, некоторая свобода собраний и гражданские права, которые можно было пытаться отстаивать. В этом пространстве могла развернуться борьба за 8-часовой рабочий день, социальное страхование и политические свободы. И эта связь по-прежнему существует. Тому, кого приводят в негодование хищническое, потребительское отношение к природе и человеку на африканских рудниках, нечеловеческие условия труда в душных мастерских Азии, попрание прав на землю туземного населения Латинской Америки, придется бороться за права человека, свободу профсоюзов и прессы, независимые суды. Это самые действенные барьеры, препятствующие эксплуатации и разграблению.
«Реальный социализм» советского образца рухнул не только из-за экономической неэффективности забюрократизированного планового хозяйства. Важной причиной стало также отсутствие критики и демократических механизмов коррекции. Существует неразрывная связь между политической и экономической свободой. Функционирующая рыночная экономика предполагает правовое государство, общественную критику, равенство возможностей всех компаний и функциональную разницу между государством и экономикой. Монополии и картели, экономический непотизм, коррупция, волюнтаризм полиции, юстиции и налоговых органов, а также привилегированное положение отдельных экономических субъектов лишают рынок регулятивных возможностей. Как показывает пример Китая, в период догоняющего развития такая модель, пока она гарантирует высокие инвестиционные квоты и не душит частную инициативу, тоже может какое-то время демонстрировать высокие экономические показатели. Но в долгосрочной перспективе она ведет к
Смешанная экономика
Так что же мы имеем в виду, говоря «капитализм»? Капиталистический уклад, т. е. сочетание частной собственности, рынка как координирующей инстанции и соревнования как процесса оптимизации, имеет множество разновидностей, диктуемых географическими, политическими, культурными условиями, — от англосаксонской либеральной рыночной модели и социальной рыночной экономики западноевропейского образца до госконтроля в Китае и российского рентного капитализма, когда прибыль распределяется между олигархами и держателями государственной власти. Эти варианты отличаются друг от друга ролью государства, степенью равенства или неравенства, распределением частной и общественной собственности, перераспределением доходов через систему налогообложения и статусом общественного достояния [275] .
275
Ср. William J. Baumol, Robert E. Litan, Carl J. Schramm, «Good Capitalism, Bad Capitalism», New Haven/London 2007. Авторы различают четыре типа капитализма: предпринимательский, отмеченный доминированием крупных концернов, олигархический и государственный.
Ни в одной стране не найти капитализм в чистом виде; повсюду существуют различные формы смешанной экономики, где соседствуют частный, государственный и общественный секторы. В Европе широкие сферы жизнеобеспечения находятся не в частных руках, ими руководит государство. Образование, общественная безопасность, инфраструктура финансируются из налогов и платежей; рынок не регулирует пользование этим достоянием, оно принадлежит всем. Также право на медицинское обслуживание — гражданское право. Здравоохранение, правда, находится в частных руках, но цены на медицинские услуги утверждаются коллегиально, а сами услуги оплачиваются из средств, аккумулирующихся в системе обязательного медицинского страхования. Пенсионное обеспечение большей части населения также гарантировано солидарным страхованием. Цены на энергию в значительной степени определяет администрация, а структуру энергосистемы — государство (см. главу 7 «Революция в энергетике»). Частный экономический сектор подробно регламентируют право и политические решения: трудовое право, защита от увольнения, нормативные акты, касающиеся охраны окружающей среды, обязательственное право, разного рода предписания ограничивают свободу размещения частных средств.
На самом деле во всех высокоразвитых индустриальных странах господствует примат политики, пока он не означает, что политика может волюнтаристски вмешиваться в экономику и нарушать собственную динамику рынков. Следствием абсолютного примата политики становится государственная экономика, осуществляющая тотальный контроль за предприятиями и стремящаяся лишить рынок его роли регулятивного механизма. Контролировать необходимо и внешнеэкономические связи, препятствуя оттоку капитала, что ведет к самоизоляции и обнищанию. Хотя политика обязана учитывать собственную логику рынка, она ни в коем случае не должна сдаваться ему на милость. О том, как далеко простирается сегодня государственное влияние на экономику, можно судить по государственным квотам. Они показывают, насколько велика доля ВВП, которая проходит через руки государства и социального страхования. В Западной Европе это в среднем 50 %, в Скандинавских странах чуть больше, в ФРГ — около 47 %. Из этой схемы выпадает зажиточная Швейцария (почти 35 %). Вопреки общепринятому мнению в США, на родине индивидуализма и предпринимательства, этот показатель составляет около 43 %, почти как в Европе [276] .
276
См. http://de.wikipedia.org/wiki/Staatsquote.
Новое лицо капитализма
Учитывая реальное разнообразие «капитализмов», приспособляемость и способность капитализма принимать различные формы, старинная левая дилемма между «системно имманентными» и «системно трансцендентными» реформами уводит не в ту сторону. На повестке дня стоит экологическая трансформация капитализма. Говоря о «экологической и социальной экономике», «зеленые» просто предлагают чуть более мягкую формулировку. Эта трансформация уже идет полным ходом. Подобно тому, как рабочее движение XIX–XX вв. поставило социальные преграды капитализму, сегодня экологическое движение меняет лицо капитализма. Оно пробуждает сознательность потребителя, меняет подход к потреблению, порождает новые международные договоры и конвенции, экологические инстанции, плотную сетку законов и предписаний, налоги и отчисления, идущие на экологические цели, огромное множество экологических союзов, наконец, такие политические формации, как Партия зеленых, которые подарили свое имя проекту века. Экологическая трансформация охватила и науку; помимо расширения диапазона экологических наук в узком смысле этого слова экологические темы разрабатывают и классические дисциплины, такие как инженерные и естественные науки, экономика и политология. Прочное место заняла экология в средствах массовой информации, бесчисленные образовательные учреждения распространяют экологические знания.