Зеленый и в пупырышках
Шрифт:
Фу! Я дернулся, и улитка вылетела из моего убежища.
Если такое маленькое и трусливое существо, как болотная улитка превозмогла свой страх, то чего я, тролль из клана Ваардов, должен бояться каких-то слуг Черного Дерева! Я выполз на четвереньках из-под сосновых корней и огляделся.
Все хижины были разрушены. Навесы из высушенного и сплетенного мха сорваны и разодраны на части. На земле дымились несколько факелов, смрадный дым поднимался черным маревом. Видимо, слуги Черного Дерева хотели сжечь наши хижины, но влага настолько их пропитала, что гореть хижины отказывались. Поэтому, все, что могли, похитители разрушили и ушли.
Я обязательно должен их догнать и спасти.
Папино копье лежало нетронутым. Наконечник из клыка кабана-водосвинки белел на фоне зеленого густого мха. Cделанное из вымоченного дуба древко выдержало тяжелые сапоги потоптавшихся по нему слуг Черного Дерева. Папино охотничье оружие намного выше меня и довольно тяжелое. Но если схватить двумя руками, то вполне ничего, удержать можно. Я взял копье, взвалил на плечо и поспешил за похитителями.
В болоте бежать нельзя — опасно. Даже для меня, который облазил все окрестности и знает каждую кочку. Только и вспоминаются мамины окрики: «Ллок, не лезь в воду — может засосать! Ллок, не ходи без присмотра, кругом омуты! Ллок, не лезь на ту кочку — это болотник». А с болотником, кстати, я подружился. Веселый и немножко глупый… Кто? Ну, не тролль — это точно, не похож он на тролля. Болотник, он и есть болотник — ни с кем не спутаешь.
Поломанный тростник трещал под ногами, утопая во мху. Любой тролль пройдет так, что не останется ни малейшего следа. А эти шли напролом и потерять их следы было невозможно. Что я буду делать, когда догоню? Посмотрим на месте. Надо будет как-то отвлечь похитителей и освободить родителей, разорвав сети. Главное — догнать.
Я не плакал, нет. Тролли не должны плакать, когда надо действовать. Только устал немного. Откуда у слуг Черного Дерева такие силы? А копье на плече становится все тяжелее. Но я не брошу папино оружие, тем более, что сети надо будет чем-то разрезать.
Болото впереди меня вздулось, я налетел на образовавшийся холм и распластался на нем. Рухнул, как комар, сбитый болотным брызгуном. Копье отлетело в сторону. Мокрая трава облепила лицо. Прежде чем я успел подняться, зелень на образовавшейся кочке в двух местах разошлась вверх и вниз, словно веки, и на меня уставились два огромных овальных глаза. Под ними открылся большой рот — прорезь в траве, и болотник сказал булькающим голосом:
— Привет, Ллок.
— Я спешу! Похитили моих родителей, мне надо бежать! — крикнул я, вскакивая на ноги и подхватывая копье.
— Все сегодня спешат, — пробулькал болотник. — Не успел я толком вздремнуть, как какая-то толпа потопталась сверху громче, чем стадо водосвинок. Еще и тащили кого-то.
— Это они — похитители! Я должен их догнать.
Я бросился вперед, но тут же остановился.
— Подожди! — крикнул я болотнику, обернувшись.
— Что еще? — вновь поднялся уже наполовину скрывшийся под покровом мха болотник.
Едва не поскользнувшись, я повернул обратно, подбежал к живой кочке и сбросил с плеча ставшее неподъемным копье.
— На! — я сунул древко копья в рот болотнику. — Перекуси.
Бац. Рот захлопнулся словно… словно рот болотника, и глаза-тарелки недоуменно посмотрели на остатки копья.
— Зачем?… — начал было спрашивать болотник, но я уже убежал дальше с криком: «Некогда объяснять!».
Копье теперь превратилось в некоторое подобие ножа с короткой деревянной рукоятью. Оно удобно лежало в руке и было не таким тяжелым, как прежде. Папа меня простит.
Тростник сменился кустами с красными и оранжевыми ягодами. Они проглядывали сквозь болотный туман, как яркие фонарики. Только есть их троллям нельзя — можно умереть. Их едят только разноцветные ящерицы, которые сейчас шмыгают у меня под ногами и возмущенно шипят мне вслед. Многие ягоды были раздавлены ногами похитителей, и идти по следу не составляло большого труда.
Я почти бежал, отмахиваясь от налетающей паутины. Стайки болотных брызгунов спешили убраться с моей дороги. «Бу-у-у» — закричала на меня огромная болотная цапля, взлетевшая над кустами, может быть, сослепу приняв меня за своего сородича.
Снова начался тростник, затем открытые пространства с озерками воды.
А потом я влетел в заросли черных колючих кустов с огромными шипами. Я не помню, чтобы они здесь раньше росли, но сейчас я забрался довольно далеко от дома, и могу ошибаться. Колючки больно царапались, протыкая сшитую мамой специально для меня крепкую одежду из кожи болотных цапель, весьма стойкую. Изо всех сил я продирался сквозь заросли черных кустов, оставляя куски одежды. И тут я на секунду замер, пораженный внезапной мыслью. А где же след? До кустов он легко прослеживался, но как похитители пробрались сквозь колючки не понятно. В растерянности я прошел еще несколько шагов.
Кусты закончились. Они росли вокруг круглого пустого места на болоте, без травы и мха. Лишь черный каменный песок оседал на землю, закрученный воздушными вихрями. Словно здесь побывал смерч — страшный небесный хобот-из-тучи, разрушающий все на своем пути. Я отшатнулся — в лицо с громким писком ударилась большая черная летучая мышь, унеслась в сторону и исчезла из виду. Я знал, что похитители были именно здесь — ведь именно до этих черных кустов вели их следы. Где же мои папа и мама?
Черный песок невдалеке вспучился болотником.
— Тьфу, — сказал он, выплевывая каменный песок. — Тьфу, о чем ты мне не успел рассказать, Ллок? Тьфу. Да что это за ерунда такая? — спросил он, пытаясь избавиться от застрявшей во рту колючей ветки.
— Слуги Черного Дерева. Они украли всех из моей семьи. И вот, — я указал рукой, — здесь заканчиваются следы. И, как будто бы кусты выросли уже после того, как прошли похитители, хотя это было совсем недавно.
Болотник повращал своими огромными глазами, каждый из которых глядел в свою сторону, задумчиво пожевал черную колючую ветку, и произнес:
— Здесь пахнет магией, малыш, злой черной магией.
— И на вкус она совершенно не лучше, — добавил он, наконец, сумев выплюнуть ветку. — Кстати, вижу я плохо, но не кажется ли тебе, что там на небе что-то есть?
Я всмотрелся в указанном прищуренными глазами болотника направлении и увидел исчезающую за горизонтом черную тучу. Очертания тучи менялись, словно она состояла из множества задержавшихся в небесах темных частичек. «Или летучих мышей» — подумалось мне.
— Все, не догнать, — булькнул, пустив пузыри по выступившей на поверхности воде, болотник. — Сочувствую.