Зеленый луч

Коллектив авторов

«Лёгкий снег на век нелёгкий падал…»

Лёгкий снег на век нелёгкий падалМимо труб, балконов, этажей,От паденья снежного и ладаСразу полегчало на душе.Ничего о жизни мы не знаем,Ангелов не чуем пред собой.Сыпь зима, снегами заметаяСлед звериный и оскал людской.

«Утром я в переполненный транспорт…»

Утром я в переполненный транспортУтрамбуюсь, спеша на работу.Человек это справки и паспорт,Или всё-таки большее что-то?Но когда всё земное осилив,Стану всех облаков

невесомей,Вдруг пойму: человек – это символБесконечности – не хромосомы.

Зазеркалье

Дом, как дом, да и квартира, как квартира.Типовая, с коридором и балконом.Три шага дойти из кухни до сортира,Три квартала – до «Билайна» с «Мегафоном».Три часа – доехать до своей подруги,Ну конечно, если очень постараться.Три котельные работают в округе,Но одна из них вот-вот должна взорваться.Тридцать три тебе, три годика ребёнку.Три свечи стоят на полке в изголовье.И неведомо зачем, с какого прокуНаградил тебя господь одной любовью.Той любовью, от которой солнца гаснут,Той любовью, от которой свечи млеют,Той бессмертной, безотчётной и всевластной,Что прощать и страстотерпствовать умеет.Ты в своей многоэтажке желтоглазойВновь привычно занимаешься делами,И не слышишь, как три ангела крыламиПреломляют непослушное пространство,Чтобы ты его нашла в распутьях зданий,пустырей, пивных ларьков, продрогших улиц,Чтобы годы бесконечных ожиданийТем единственным мгновеньем обернулись.

«Может, это шепоток за спиной…»

Может, это шепоток за спиной?Или это ветерок за рекой?Или это балагурят грачи?Если знаешь, кто здесь – лучше молчи.Мы в молчании прожили лет сто,Но никто не похвалил нас за то.У молчания есть мера, цена,Но от пули не спасает она.Только слова озорной малахитОт забвения и смерти хранит.Только слов непобедимая вязьНе даёт нам опрокинуться в грязь.Только лесенки словесной лесаУстремляются с земли – к небесам…

«Город татарский, старинный…»

Город татарский, старинный,Чуть сумасшедший, смешной,С этою улицей длинной,С этой внезапной весной.Сколько сроков отмоталосьВ этом краю для меня.Сколько трамваев промчалось,на поворотах звеня…Ты и тюрьма, и жилище,Ты и позёр, и фразёр,каторжное городище,Евро-азийский котёл.Может, кому-то и адомкажутся эти пески…Мне в тебя спрятаться надо,от безысходной тоскиВ щелях твоих схорониться,в трещинах мёртвой земли.Маленькой раненой птицейЯ отсижусь на мели,Этого древнего морядоисторическом дне.Города буйство и воляСнова проснутся во мне.Вечный буян и невежда город —но тем и жива.Через асфальта одеждывновь прорастает трава.Небо становится выше,и я по птичьи пою,стены саманные, крышии несвободу свою.

Сергей Скисов (1959–2016)

Половодье

Болтливые ветлы по пояс в рекеОтмывают бока после зимнего транса.Птичий мир с миром рыб, протянув по руке,Нас загнав на бугры, поделили пространство.И с бездумным весельем (с точки зренья отцов)Прорастает трава из прогретого маяВ хлопотливый и громкий мир мальков и птенцов,Еще раз равнодушное время ломая.Скоро станет дневной воздух жесток и сух,И, как стадо в овин, воды в русло загонит,Но пока это есть – услаждает нам слухРукоплеск водяной и воздушной ладони.А когда лето будет уже далеко,И мальков, и птенцов по планете рассеет,Мы вернемся к реке, и увидим,Что трется, как кот,О прибрежные ветлыВесло Одиссея…

«Прижившись на краю страны…»

Прижившись на краю страны,Чье чудище и ныне обло,Мы телом лотовой жены,Как снегом, засыпаем воблу,придавливаем гнетом лет,Ждем, моем, вялим и, дотошноЧешуйки счистив, на обедЕдим с редиской и картошкой.Река нас дарит серебромСтуденого, как свет, отлива,А мы ее кривым ведромС утра черпаем для поливаИссохшей от жары степи:Хрустят в спине хрящи и диски.Вот бы скорее наступилОбед с картошкой и редиской!

Жара

В песках, где Волга расплетает косы,Каких ты только не услышишь песен,Читая нотные знаки воронНа размокшей бумаге берега ерика, в чьём камышелягушка тарашке поёт осанну и таращит бессонный глазкарамыслик, а ты потеешь, молчишьи несёшь свои мысли, как приготовленные к зиме сани.

«С рассвета расслышав людскую гудьбу…»

С рассвета расслышав людскую гудьбу,Смысла нет злиться, лежа на печке.Кто – по крупице, кто – по копеечке,Люди сгребают в холмик судьбу.Куст подоконный, туман теребя,Взмахнет волосами зеленого цвета.Как ты касалась пальцами веток —Корень коснется ворсинкой тебя.

Рассвет

В костре последнему углюне дав сгореть, под храп друзейскоблю из миски вермишель,глотаю, морщусь и смотрюна степь, как зверь на Колизей,а через облаков плюмаживзлетает солнце, как мишень,в которую всё время мажут.Степи арена зарослачертополохом и колючкой.Под ней от края и до краявсе те, кого степь не спасла;над головой кулик канючит,и мы одни на сотни вёрств кармане спички презираем,в надежде прикурить от звёзд.

«Суши свои крылышки, бабочка…»

Суши свои крылышки, бабочка.К вечеру лишьПоймешь, для чего столько дней была скомканаНа ветке в куколку.А веткой ветер рулил,Сшибая яблоки, чтобы слюна и оскоминаМешали выговорить до конца алфавитПацанам, у которых желания кроме,Над нестриженной челкой все время бурлитПредвкушенье свободы и жажда крови.Ветер треплет тебя и лохмотья гнездаНа соседней ветле.Из зеленого пологаСкоро ты улетишь, и игла, как звезда.Сверкнет в троеперстии энтомолога.

Ветеран

В доме пахнет табаком и кашлем,зеркала бесцветный свет не множат;он на завтрак ест пустую кашу,поскорбит – и на обед её же.На вопрос: кто главный? – нет ответа,а в душе, как ветер совесть воет,Слишком быстро тлеет сигарета —хочется курить помимо воли.Ветхая душа, как промокашка,дым впитает, как впитала многих,и, шипя, последняя затяжкав жёлтой тишине оплавит ноготь.