Зелёный мозг
Шрифт:
— Через минуту мы допросим их и узнаем, — сказал Шруилл.
— Да, — сказала Калапина. — Давно пора.
— Как это возможно? — выдохнул Свенгаард. Он видел, как две пары танцуют на скамейках высоко в конце зала. Были пары, которые обнимались, занимались любовью. Два оптимена начали кричать друг на друга справа от него — нос к носу. Свенгаард чувствовал, что наблюдает, как здания рушатся, земля разверзается и изрыгает языки пламени.
— Наблюдайте за ними! — сказал Глиссон.
— Почему они не могут найти компенсацию за это… изменение? — спросил Свенгаард.
— Их способность к компенсации атрофирована, — сказал Глиссон. — И вы должны понимать, что сама компенсация — это новая окружающая среда. Она создает еще больше требований. Посмотрите на них! Они прямо сейчас выходят из под контроля.
— Заставьте их заткнуться! — закричала Калапина. Она вскочила на ноги, стала приближаться к пленникам.
Гарви следил зачарованный и до смерти запуганный. В ее движениях была разбалансированность, в каждом рефлексе — за исключением гнева. Из ее глаз на него летела огненная ярость, сильная дрожь сотрясала все его тело.
— Ты! — сказала Калапина, указывая на Гарви. — Почему ты уставился на меня и бормочешь? Отвечай!
Гарви застыл в молчании, не из-за страха перед ее гневом, а от неожиданного понимания возраста Калапины. Сколько же ей лет? Тридцать, сорок тысяч? Может быть, если она была из самых первых — восемьдесят тысяч или даже более?
— Высказывайся и скажи, что ты хочешь? — потребовала Калапина. — Я, Калапина, приказываю это. Подчинись сейчас, и, вероятно, мы будем снисходительны потом.
Гарви уставился на нее не в силах вымолвить слово. Она, казалось, не осознает, что происходит вокруг.
— Дюран, — сказал Глиссон, — Вы должны помнить, что существуют тайные вещи, называемые инстинктами, которые направляют судьбу по неисследованным потокам реки. Это изменение. Посмотри, оно вокруг нас. Изменение — это единственная константа.
— Но она умирает, — сказал Гарви.
Калапина не могла понять смысла его слов, но она ощущала, что тронута чувством заботы о ней в его голосе. Она проверила догадку с помощью браслета с табло Шара. Забота! Он заботится о ней, о Калапине, не о себе или своей жене!
Она вошла в странную обволакивающую ее темноту, рухнула во весь рост на пол, протягивая руки к скамейкам.
Безжалостный смешок сорвался с губ Глиссона.
— Мы должны что-то сделать для них, — сказал Гарви.
— Они должны понять, что они делают с собой!
Неожиданно Шруилл зашевелился, взглянул вверх на противоположную стену, увидел темные пятна сканнеров, которые были отключены, покинуты теми оптименами, которые не могли попасть в зал. Он почувствовал внезапную тревогу о приливах в толпе вокруг. Некоторые люди уходили — раскачивались, убегали, смеялись…
«Но мы пришли допрашивать пленников,» — подумал Шруилл.
Истерия в зале медленно давила на чувства Шруилла. Он посмотрел на Нурса.
Нурс сидел, закрыв глаза, бормоча про себя. — Кипящее масло, — сказал Нурс. — Но это слишком неожиданно. Нам нужно что-то более тонкое, более выносимое.
Шруилл наклонился вперед: — У меня вопрос к человеку Гарви Дюрану.
— Что это? — спросил Нурс. Он открыл глаза, дернулся вперед, успокоился.
— Чего он надеялся достичь своими действиями? — спросил Шруилл.
— Очень хорошо, — сказал Нурс. — Ответьте на вопрос, Гарви Дюран.
Нурс тронул свой браслет. Пурпурный пучок света придвинулся ближе к пленникам.
— Я не хотел, чтобы вы умирали, — сказал Гарви. — Только не это.
— Отвечайте на вопрос! — разъярился Шруилл.
Гарви проглотил комок: — Я хотел…
— Мы хотели иметь семью, — сказала Лизбет. Она говорила ясно, рассудительно. — Это все. Мы хотели жить семьей. — В глазах у нее появились слезы, и она подумала, каким бы мог быть ее ребенок. Конечно, никому из них не удастся выжить в этом безумстве.
— Что это? — спросил Шруилл. — Что это за чушь такая семья?
— Где вы взяли запасного эмбриона? — спросил Нурс. — Отвечайте, и мы можем быть снисходительны. — Сжигающий свет снова двинулся к пленникам.
— У нас есть самозащищающиеся жизнеспособные с иммунитетом против контрацептивного газа, — сказал Глиссон.
— Их много.
— Видите? — сказал Шруилл. — Я говорил вам.
— Где эти самозащищающиеся жизнеспособные? — спросил Нурс. Он чувствовал, что его правая рука дрожит, посмотрел на нее, удивляясь.
— Прямо у вас под носом, — сказал Глиссон. — Разбросаны среди всего населения. И не просите меня идентифицировать их. Я их не знаю всех. Никто не знает.
— Никто от нас не убежит, — сказал Шруилл.
— Никто, — эхом откликнулся Нурс.
— Если нужно, — сказал Шруилл, — Мы стерилизуем всех, кроме Централа, и начнем все с начала.
— С чего вы начнете сначала? — спросил Глиссон.
— С чего? — выкрикнул Шруилл слова Киборга.
— Где вы возьмете генетический запас, с которого начинать? — спросил Глиссон. — Вы стерильны и вымираете.
— Нам нужна только одна клетка, чтобы сделать двойник оригинала, — сказал Шруилл, в голосе его была презрительная усмешка.
— Тогда почему вы не делаете своих двойников? — спросил Глиссон.
— Ты осмеливаешься спрашивать нас? — грозно спросил Нурс.
— Тогда я отвечу за вас, — сказал Глиссон. — Вы не избрали процесс двойников, потому что двойник нестабилен. Они очень быстро умирают.