Зелёный мозг
Шрифт:
— Расширение мало способствует коммутации, — сказал Калебанец. — Я обладаю желательным осведомлением — предположительно.
— Предположительно, — пробормотал Маккай, — тогда можете вы послать меня в такое место около Абнетт, где она не была бы осведомлена обо мне, а я мог бы быть осведомлен о ней?
— Отрицательно.
— Почему так?
— Особая оговоренность в контракте.
— Ох, — Маккай склонил голову в раздумье, затем спросил:
— Ну ладно, можете вы меня послать в такое место, где я мог бы быть осведомлен об Абнетт
— Возможность. Позволяет исследование соединительных тканей.
Маккай подождал. Жара была ощутимой вещью внутри бичбола, ощутимым вторжением в его чувства. Он видел, что она уже начинает удушать Фурунео.
— Я видел свою мать, — сказал Фурунео, заметив, что Маккай на него смотрит.
— Это здорово, — сказал Маккай.
— Она плавала с друзьями, когда Калебанец бросил меня прямо в бассейн к ним. Вода была чудесная.
— Не сомневаюсь, что они были удивлены.
— Они приняли это за великую шутку. Хотел бы я знать, как работает эта система глаза С.
— Не только вы, но и миллиарды миллиардов остальных. Меня одна лишь мысль о потребностях энергии кидает в дрожь.
— Я могу использовать эту дрожь прямо сейчас. Знаете, это прямо сказочное ощущение — одну минуту стоишь и разговариваешь со старым другом, в следующий момент проваливаешься в пустоту здесь на Сердечности. Как вы полагаете, что он подумал?
— Вероятно, решил, что это волшебство.
— Маккай, — сказал Калебанец. — Я вас люблю.
— Вы что? — взорвался Маккай.
— Люблю вас, — повторил Калебанец. — Симпатия одной личности к другой личности. Такая симпатия переступает границы видов.
— Я догадываюсь об этом, но…
— Так как я владею этой универсальной симпатией к вашей личности, соединительные ткани открываются, позволяя выполнение вашей просьбы.
— Вы можете послать меня в место возле Абнетт?
— Утвердительно. Соответствие желания. Да.
— Где это место? — спросил Маккай.
Однако вместо ответа он получил порцию холодного воздуха, падение плашмя на пыльную землю и покрытую мхом скалу, к которой, собственно, и был обращен его вопрос. Мгновение он смотрел на скалу, не отрывая взгляда и приходя в себя. Скала была с метр высотой и содержала маленькие прожилки желто-белого кварца с отражающими сверкание капельками, разбросанными в них. Скала стояла на открытом лугу под далеким желтым солнцем. Положение солнца сказало Маккаю, что прибыл он сюда или в разгар утра, или в разгар местного дня.
За скалой, лугом и кольцом желтых кустов простирался плоский горизонт, прерываемый высокими белыми шпилями города.
— Любит меня? — спросил он скалу.
Бич и отрубленная рука Паленки прибыли в нужную лабораторию Бюро Саботажа в то время, пока она была временно свободна. Заведующий лабораторией, ветеран Бюро по имени Трееж Тулук, склоненный в спине Рив, вышел в это время на конференцию, которая состоялась в связи с сообщением Маккая.
Как и большинство спиносклоненных, Тулук был Ривом запаха — ид. У него было тело среднего по величине Рива, два с половиной метра высоты, трубообразное, педальной бифуркации, вертикальная лицевая щель с манипулятивными разгибателями, свисающими с нижнего угла. От долгого обращения с людьми и гуманоидами он выработал быструю сутулящуюся походку, склонность к одежде с карманами и не присущую для Ривов манеру речи с циничной тональностью. Четыре глазных трубки, выступающие наверху лицевой щели, были зеленые и мягкие.
Вернувшись с конференции, он сразу же узнал предметы на полу лаборатории. Они соответствовали описанию Сайнера. Тулук немного пожаловался себе по поводу беззаботной манеры доставки, но скоро забылся в сложностях исследования. Вместе с ассистентами, которых он вызвал, прежде, чем отделить кнут и руку, сделали голосканирование.
Как они и ожидали, генная структура Паленки не содержала данных, позволяющих его идентифицировать. Рука не подходила ни к одному из нескольких Паленкисов в картотеке Кон Сенсов. Однако Тулук заполнил карту ДНА и надлежащее послание. Они потребовались бы при идентификации первоначального владельца руки, если возникнет такая необходимость.
В то же самое время продолжалось изучение кнута. Из компьютера вышло сообщение об артефакте следующего характера: «Кнут для быка, копия древнего орудия на Земле…» Он был сделан из шкуры быка, факт, который доставил Тулуку и его помощникам вегетарианцам несколько кратких мгновений отвращения, так как сначала они приняли его за синтетический.
— Болезненный анахронизм, — так назвал кнут один из помощников Тулука Читер. Другие были согласны с таким суждением, даже Пан Спечи, для которого периодические превращения в тип плотоядного в цикле креше, были необходимы для выживания.
Тогда их внимание привлекло любопытное построение в линию в некоторых из молекул клеток. Изучение кнута и руки продолжалось своим ходом.
Маккай принял вызов с далекого расстояния, когда стоял у обочины грязной дороги, километрах в трех от скалы. Он прошел это расстояние пешком со все возрастающим раздражением по поводу этого странного окружения. Город, как он скоро обнаружил, был миражом, висящим над пыльной равниной с высокой травой и низкорослыми колючими кустарниками.
На равнине было почти так же жарко, как и в бичболе Калебанца.
До сих пор единственными живыми существами, которые он встретил, были видимые издали рыжеватые животные и бесчисленные насекомые — прыгающие, ползающие, летающие. Дорога имела две параллельные колеи и была ржаво-красного цвета заброшенного железа. Казалось, что она исходит из отдаленной линии синих гор справа от него, спускаясь прямо через равнину к потемневшему от жары горизонту слева от него. На дороге не было прохожих, за исключением одного его, и даже ни одного облака пыли, позволяющего заметить где-то скрытое передвижение.