Зелёный мозг
Шрифт:
— Собственное я неправильного понимания доходит до меня, — сказал Калебанец.
— Да, хорошо… может быть, в конце концов, вам трудно дается язык.
Маккай встал, вытянулся, подвинулся поближе к открытому борту, намереваясь выглянуть. Когда он двинулся, мерцающая серебристая петля упала из воздуха, на то место, где он только что был. Он резко повернулся и успел увидеть, как она ускользнула через маленькую вортальную трубу двери для прыжка.
— Абнетт, это вы? — резко спросил он.
Ответа не последовало, дверь для прыжка захлопнулась и исчезла.
Охранники, следящие снаружи, бросились к борту. Один из них окликнул:
— С вами все в порядке, Маккай?
Маккай дал ему знаком понять, чтобы он замолчал, вынул из кармана чэйген, и взял его в ладонь.
— Фанни Мэ, — сказал он, — они пытаются поймать и убить меня, как они сделали с Фурунео?
— Наблюдай их сущность, — сказал Калебанец. — Фурунео не существует, намерения наблюдений неизвестны.
— Вы видели, что только что здесь произошло? — спросил Маккай.
— Собственное я сохраняет осведомленность об использовании глаза С, определенную деятельность лиц нанимателя. Деятельность прекращается.
Маккай потер шею левой рукой. Он размышлял, смог ли бы он использовать чэйген достаточно быстро, чтобы пресечь любые попытки, которые они могли предпринять прямо над его головой. Эта серебристая вещь, упавшая в комнату, была подозрительно похожа на петлю.
— Может быть они так поймали Фурунео? — спросил Маккай. — Они опускали петлю на его шею из двери для прыжка?
— Прерывность мешает личности собственного я, — сказал Калебанец.
Маккай пожал плечами и прекратил бесплодные попытки. Это был более или менее такой ответ, который они получали каждый раз, когда пытались спросить Калебанца о смерти Фурунео.
Странно, но Маккай заметил, что голоден. Он вытер пот со лба и с лица и чертыхнулся, выдыхая. У него не было действительной уверенности в том, что те слова, которые он сейчас услышал от Калебанца, представляли собой реальную коммуникацию. Даже если предположить в этих словах какую-то долю коммуникативности, как может он положиться на интерпретацию Калебанца или его честность? Когда эта чертова вещь говорила, то она излучала такое чувство искренности, что не верить ей было невозможно. Маккай потер подбородок, пытался ухватить ускользающую мысль. Странно. Он был здесь голодный, злой и напуганный. И некуда было убежать. Они должны были решить эту проблему. Он знал, что это не подлежит сомнению. Каким бы несовершенным ни было действительное общение с Калебанцем, предупреждением этого создания не стоило пренебрегать. Слишком много сенсов уже погибло или сошло с ума.
Он потряс головой, пытаясь избавиться от жужжащего, как муха, вызова Тапризиота.
Черт бы побрал этот надзор! Вызов, однако, не прерывался. Это был Сайнер, Лаклак, Директор Разобщения. Сайнер заметил эмоциональное расстройство Маккая, но вместо прерывания контакта включил его.
— Нет! — разъярился Маккай. Он чувствовал, как немеет все при впадении в сниггертранс. — Нет, Сайнер! Прервите!
— Но что-то случилось, Маккай?
— Прервите, идиот, или мне конец!
— Ну… хорошо, но вы чувствовали…
— Прервите!
Сайнер прервал контакт.
Снова почувствовав свое тело, Маккай почувствовал, как на нем затягивается петля, дыхание его прервалось. Его тянули в маленькую дверь для прыжка. Он слышал шум от открытого борта, там что-то кричали, но ответить не мог. Шея его горела огнем. Грудь болела. Мозг ослеплен паникой. Он заметил, что уронил чэйген в сниггертрансе. Он был беспомощен. Руки его тщетно цеплялись за петлю.
Что-то схватило его за ноги. Добавочный вес затянул петлю, но замедлил подъем.
Внезапно поднимающая сила уступила. Маккай упал, распластавшись и сцепившись с кем-то, кто схватил его за ноги.
Мгновенно произошло несколько событий. Охранники подняли его на ноги. Голоскан, удерживаемый Ривом, был поднят над его лицом к двери для прыжка, захлопнувшейся с электрическим разрядом. Сразу несколько рук освободили Маккая от петли.
Маккай вдохнул, закашлялся, еще раз сделал вдох. Он мог бы рухнуть, если бы ему не помогли окружившие его.
Постепенно он осознал, что в бичбол вошли пять других сенсов: два Рива, Лаклак, Пан Спечи и человек. Человек и один из Ривов приводили в чувство Маккая, убирая петлю и поддерживая его. Оператором голоскана был Рив, который был занят исследованием своего прибора. Другие осматривались вокруг с чэйгенами в руках. Наконец, трое сенсов заговорили все сразу.
— Все в порядке! — прохрипел Маккай, пресекая вопросы. Горло его болело, когда он говорил. Он выхватил кусок петли из конечностей Рива и рассмотрел его. Веревка была из серебристого материала, который Маккай не мог распознать. Он был перерезан чэйгеном.
Маккай посмотрел на охранника с голосканом и спросил:
— Что вы получили?
— Нападение совершено замороженным эго Пан Спечи, сэр, — ответил охранник-Рив. — Я получил хорошую запись его лица. Мы попытаемся установить личность с помощью ИД.
Маккай бросил ему перерезанный кусок петли:
— Возьмите это с собой в лабораторию тоже. Скажите Тулуку, чтобы он исследовал его основную структуру. Может быть на ней есть… несколько клеток Фурунео. А остальные…
— Сэр?
— Да?
— Сэр, у нас есть приказ. Если будет сделана попытка покушения на вашу жизнь, мы должны остаться здесь с вами.
— Он передал Маккаю чэйген.
— Я полагаю, вы уронили его.
Маккай сердито засунул его в карман.
Контакт Тапризиота заполнил мозг Маккая.
— Прервите его! — рявкнул он.
Но контакт не прерывался. Это был Билдун в настроении, не допускающем никаких глупостей и непослушания.
— Что там происходит, Маккай?
Маккай объяснил.
— Вокруг вас сейчас охранники?
— Да.
— Кто-нибудь видел нападающих?
— Мы получили запись голоскана. Это был замороженный эго Пан Спечи.
Маккай почувствовал, как от шефа Бюро к нему поступила эмоциональная дрожь. Он ощутил чувство ужаса, когда последовала резкая команда: