Зелёный мозг
Шрифт:
— Что похуже? — спросил Паленки.
— Посмотрим… Ну! Вы можете поручиться за каждого члена вашего феллюма, вы это, кажется, утверждаете?
— Правильно.
— Вы лжете, — сказал Маккай бесстрастным голосом.
— Нет!
— Как название вашего феллюма? — спросил Маккай.
— Я могу сказать это только братьям феллюма.
— Или Говачину? — сказал Маккай.
— Вы не Говачин.
Тоном бесстрастного брюзжания Говачин Маккай начал описывать вероятную неприглядную родословную, дурные привычки, возможные наказания за такое поведение. Он закончил речь выкриком идентификации Говачин, уникальным эмоциональным словосочетанием, с помощью которого он должен был удостоверить свою личность перед судом Говачина.
Наконец, Паленки сказал:
— Вы человек, которого они допустили к юридическому месту. Я слышал о вас.
— Как название вашего феллюма? — потребовал Маккай.
— Меня называют Байрдч из Анка, — сказал Паленки, и в голосе его чувствовалась сдержанность.
— Ну, Байрдч из Анка, вы лжец.
— Нет!
Рука сжалась.
В поведении Паленки чувствовался сейчас ужас. Это были те признаки ужаса, которые Маккай научился распознавать, имея дело с Говачинами. Он теперь знал привилегированное имя Паленки, он мог требовать его руку.
— Вы совершили тяжкое преступление, за которое полагается смертная казнь, — сказал Маккай.
— Нет! Нет! Нет! — запротестовал Паленки.
— То, что другие сенсы в этой комнате не знают, — сказал Маккай, — это то, что братья феллюма делают генную хирургическую операцию, чтобы закрепить рисунок индивидуума на их щитках. Опознавательные знаки врастают в панцирь. Разве это не так?
Паленки молчал.
— Это правда, — сказал Маккай. Он заметил, что охранники собрались вокруг них плотным кольцом, заинтересованные этой беседой.
— Вы! — сказал Маккай, резко указав на лейтенанта Рива. — Заставьте ваших людей встать наизготовку!
— Наизготовку?
— Они должны следить за каждым углом в этой комнате, — сказал Маккай. — Вы хотите, чтобы Абнетт убила нашего свидетеля?
Обескураженный лейтенант повернулся и стал выкрикивать приказания своей команде, но охранники уже задвигались, приступив к тщательному наблюдению за комнатой. Лейтенант Рив гневно потряс своей конечностью и замолчал.
Маккай обратил свое внимание на Паленки.
— А сейчас, Байрдч из Анка, я собираюсь задать вам несколько особых вопросов. Я уже знаю ответы на некоторые из них. Если я вас поймаю хоть на одной лжи, я буду вынужден прибегнуть к варварству. На кон здесь поставлено слишком многое. Вы понимаете меня?
— Сэр, я не могу поверить, что…
— Кого из своих товарищей феллюма вы продали в рабство Млисс Абнетт? — потребовал Маккай.
— Рабство — это высшая мера наказания, — выдохнул Паленки.
— Я уже сказал вам, что вам вменяется в вину серьезнейшее нарушение, карающееся смертной казнью, — сказал Маккай. — Отвечайте на вопрос.
— Вы просите меня осудить самого себя?
— Сколько она вам платит? — спросил Маккай.
— Кто, что мне платит?
— Сколько вам платит Абнетт?
— За что?
— За ваших товарищей из феллюма.
— Каких товарищей из феллюма?
— Это и есть вопрос, — сказал Маккай. — Я хочу знать, сколько вы продали, сколько вам заплатили, и где Абнетт взяла их.
— Вы это серьезно?
— Я записываю наш разговор, — сказал Маккай. — Я собираюсь скоро созвать Объединенный Совет Феллюмов, продемонстрировать им запись и предложить им решить вашу судьбу.
— Они посмеются над вами! Какие доказательства могли бы вы…
— Я имею ваш собственный виноватый голос, — сказал Маккай. — Мы проведем анализ кодера всего, что вы здесь сказали, и вручим эту запись вашему совету.
— Кодер голоса? Что это такое?
— Это прибор, который анализирует самые тонкие нюансы интонации голоса, чтобы определить, какие утверждения правдивы, а какие ложные.
— Я никогда не слышал о таком приборе!
— Черт возьми, мало найдется сенсов, которые знали бы все приборы, которые используют агенты Бюро Саботажа, — сказал Маккай. — А сейчас я даю вам еще один шанс. Сколько ваших товарищей вы продали?
— Почему вы делаете Это со мной? Что такого важного с этой Абнетт, что вы игнорируете всю учтивость между видами и лишаете меня права…
— Я пытаюсь спасти вашу жизнь, — сказал Маккай.
— А сейчас кто лжет?
— Если мы не найдем и не остановим Абнетт, — сказал Маккай, — черт возьми, почти все сенсы нашей планеты, за исключением только что родившихся крошек, умрут. Да и у них нет никакого шанса выжить без поддержки взрослых. Могу в этом поклясться.
— Это торжественная клятва?
— Клянусь яйцом моей руки, — сказал Маккай.
Паленки опустил голову. Единственная рука его извивалась.
— Сколько вы продали? — спросил Маккай.
— Только сорок пять, — прошипел Паленки.
— Это все! Я клянусь! — блестящий жир страха начал заливать глаза Паленки. — Она предложила так много, что выбранные сами соглашались. Она обещала безграничное количество яиц!
Паленки со страхом посмотрел на Билдуна, который сгорбившись сидел за столом с угрюмым лицом.
— Она не объяснила, только сказала, что нашла новые миры вне юрисдикции Кон Сенса.