Зелёный рассвет

Токацин .

– Похоже, Фриссгейн, я очень не вовремя пришёл. Пойду назад на станцию. Так и думал, что напутаю в обычаях... Ты хоть не в обиде на меня и мои эксперименты?

– Гедимин! О чём ты?! Ты спас всех, всю Реку, все жизни!
– Фрисс сжал его руку в ладонях, и было ему впору сгореть от стыда за "гостеприимных" речных правителей.
– Подожди хоть немного, никто не хочет прогнать тебя!

– Фриссгейн прав, и мне жаль, что встреча вышла такой... жаркой, - кивнул Силитнэн, с интересом глядя на сармата.
– Заклинания не были вредоносными, и всё-таки я хочу извиниться за них...

– Да... Гедимин, твоё вмешательство было очень... неожиданным, - Канфен тоже подбирал слова с трудом.
– Но мы очень благодарны за него. Как мы - и Река - можем наградить тебя?

– Я, Халан, рад видеть тебя здесь - и твою станцию на берегу Реки, - сказал Халан.
– Если мы можем что-то сделать для тебя или станции... или как-то возместить нанесённый ущерб... Какое возмещение и какая награда устроят тебя, Гедимин?

Сармат по очереди посмотрел на них и покачал головой. Его глаз не было видно за тёмным щитком, только Фрисс чувствовал, как вздрагивает рука, закованная в броню.

– Что вы можете сделать для станции, знорки?
– ничего, кроме усталости, не было в его голосе.
– Не подходите к ней, и больше мне от вас ничего не нужно. Отныне я не вмешиваюсь в ваши дела, можете меня не бояться. Фриссгейн, если я смог помочь, а не испортить всё - ну что ж, я рад. Это меньшее, чем я мог заплатить тебе за обнаружение "Идис". Самое меньшее.

Он осторожно высвободил руку из хватки Речника. Фрисс быстро выкопал из сумки надёжно закупоренную тростниковую трубку длиной с палец и вложил в ладонь сармата.

– Гедимин, это пряность - куана... не отказывайся, я тоже знаю, что такое благодарность! И прости... глупо как-то получилось, - он вздохнул. Сармат бережно спрятал тростник под броню и на мгновение сжал плечо Речника, а потом шагнул к выходу.

– Подожди, Гедимин Кет, - на его пути стоял Халан.
– Жаль, что Река ничем не может наградить "Идис" или тебя, её командира... но, может, ты возьмёшь знак отличия - на память о том, как вернул силу туда, где она иссякла? Это сердолик, священный камень, узором он похож на разгорающуюся звезду. Он хорошо будет выглядеть на чёрной броне...

Таких больших и красивых сердоликов Фрисс ещё не видел - каменный диск занимал половину ладони Халана, тонкие белые и тёмно-золотые слои неровными зубчатыми волнами расходились от центра, и горячее сияние исходило от камня. На Реке сердоликов не было, их привозили с богатого вулканами северо-востока, и Каменные Маги охотились за ними по всей стране... Речник с надеждой посмотрел на Гедимина - такой прекрасный камень, и сармат заслужил его, как никто другой, неужели он откажется? Гедимин покосился на Фрисса - и протянул руку. Будто наполняясь энергией - не то сармата, не то далёкой станции - сердолик загорелся изнутри, переливаясь золотым и багряным...

– Хороший камень, Халан, - кивнул сармат.
– От Гвеннона я о тебе слышал... И всё же - чем дальше я от вас, знорки, тем лучше и для вас, и для меня. Это же относится к "Идис". Вам же - чистой воды, земли без ирренция и урана и жизни без войн и аварий...

Он поднял руку в жесте приветствия и прощания и вышел из шатра. Горячий ветер долетел снаружи до тех, кто был в шатре, неяркая зелёная вспышка полыхнула за пологом - и Фрисс понял, что сармат вернулся на свою станцию. Ожерелье Богини светилось ярко и радостно, и Речник, посмотрев на него, еле заметно улыбнулся. "Ну вот! Теперь и оно было внутри альнкита... или не альнкита? Вроде Гедимин его называл просто реактором... Вот дела, наверное, такого на Реке ещё не случалось!" - обрывки мыслей кружили в голове Фрисса, но тоскливых и мрачных уже не было среди них.

– Хм. Я слышал, что альнкит мощнее. Но и то, и другое можно называть установкой - не ошибёшься, - вслух на мысли Речника ответил Халан.
– Что, действительно Ожерелье заряжали в установке?!

– Вот я и чувствую - сила огромная, сжигающая, всепоглощающая и не знающая преград...
– Силитнэн провёл пальцем по кристаллам накопителя.
– Только такая и могла переломить силу Маровита.

– Кого? Мы воевали с Маровитом?!
– изумился и запоздало испугался Фрисс. Теперь понятно было, что за холод, ужас и безнадёга накрывали Речников в последние дни! Хороший союзник был у Илларгона, ничего не скажешь...

– Именно, - кивнул Халан.
– Ещё немного - и нам с Канфеном и Марвеном пришлось бы говорить с ним лично. А мы к этому пока не готовы. Ну что же - можешь считать, Речник, что мы победили... твоими стараниями в поиске станций и твоим даром в поиске союзников. Осталась пара мелочей, с которыми справится Марвен - и можно будет праздновать и раздавать награды. А сейчас, Речник, ты расскажешь нам всем, что же случилось здесь - и как связаны древний артефакт Реки и сарматская установка...

Глава 17. Хрупкий мир

Гонец из нижних пещер прилетел перед самым рассветом. Не опускаясь на землю, этот дракон бросил к шатрам правителей знамёна пяти Инальтекских кланов, и с торжествующим рёвом умчался назад в Иллорну. И ещё до рассвета ополчение Реки и немногие Речники и союзники - в основном раненые, которым всё равно хотелось побывать в Иллорне - выехали из Эула и направились вниз. Армия, преследующая Инальтеков, очень спешила и не взяла с собой Двухвосток из Эула - вот они сейчас и пригодились. Вместе с ними, связанные магическими путами, поехали пленники - Астанену они были не нужны, и по обычаю Реки их следовало вернуть в родные кланы.

– Такое поражение Илларгон запомнит надолго!
– в словах Халана было больше надежды, чем уверенности.
– Сказал бы "навсегда", но увы - у Инальтеков короткая память. Не могу также сказать, что до других вождей что-то дойдёт - не та народность...

– Ещё раз напомним, - усмехнулся Речник Фрисс.
– Силы Ожерелья надолго хватит!

Ожерелье излучало ровный яркий свет из стеклянного ящика, в котором Речник его вёз. Он долго отказывался, но Канфен всё-таки вручил ему артефакт на хранение и указал всем остальным на Фрисса, как на героя, вернувшего силу Ожерелью Богини. Речник уже слышал, как сплетаются за его спиной самые невероятные домыслы, и боялся подумать, как будет выглядеть окончательная версия легенды. Самое плохое, что о Гедимине и его установке в этом предании ни слова не будет. Даже если Фрисс отловит сочиняющих и каждому расскажет, как всё было на самом деле...