Землемер
Шрифт:
Я не отвечал.
— Отец мой хотел выпустить и вас, землемер, — прибавил Зефан, — но тоже опасается. Кто проводит границы, тот может и нарушить их.
— Твой отец волен делать, что хочет, — сказал равнодушно Эндрю. — Не хочу ни просить его, ни давать ему слова. Мы враги.., скажи ему, чтобы он был осторожнее.., пусть подумает о себе и о лесе.., советую!
— Что? — спросил запальчиво Зефан, несмотря на то, что говорил с дядей Урсулы, во власти которого было расстроить все его сердечные расположения. — Посмотрим!.. В
— Убирайся, сумасброд!.. Вон!.. Вот парочка с отцом!..
Я не ждал и не жду милости от скваттеров, которых не хочу знать и презираю!
Зная спокойный и ровный характер землемера, я был удивлен последними его словами. Зефан удалился со своими братьями, Сускезус бродил около амбара, скучный и мрачный.
Вскоре после Зефана нас посетили другие родственники скваттеров: в сопровождении братьев явился Тоби.
Они пришли за нами, чтобы отвести нас в дом Мильакра, в котором собрались все мужчины. Нас хотели подвергнуть суду, от которого могла зависеть наша судьба; я посоветовался с землемером. Эндрю хотел только одного: лично говорить со скваттерами и высказать им все, что было у него на душе. Выслушав землемера, я вышел с ним из амбара; нас окружили четыре сына Мильакра, и мы направились к дверям судилища.
Глава XXII
Мильакр, хоть и враг законов, однако соблюдал все формальности суда. Мы обнаружили полное собрание: старик заседал в середине, недалеко от него сидели Пруденс и две или три дочери. Я удивился, увидев здесь же Лавинию. Когда же она успела прийти?
Тоби провел нас в дом и разместил у двери, напротив своего отца; это сделано было с намерением: чтобы убежать, мы должны были прорваться через всю толпу, а это нелегко было сделать. Впрочем, землемер и не помышлял о побеге. Он вошел в круг молодых геркулесов с полным равнодушием. Лицо его выражало спокойствие и важность.
Мильакр попросил нас сесть. Вокруг него разместились его сыновья. В комнате царствовала глубокая тишина. Меня поразило выражение беспокойного любопытства, которое я заметил на лицах всех женщин.
Тишина и молчание продолжались еще несколько минут; не знаю, для чего это делалось: хотел ли Мильакр придать больше торжественности всему заседанию, или, действительно, обдумывал свое решение. Одно обстоятельство удивило меня. Несмотря на ссору, прошедшую между землемером и скваттером, на лице Мильакра не было никакой злобы.
Я увидел, наконец, что в настоящее время я играл второстепенную роль, а главная принадлежала землемеру. На него смотрели, как на сильного и опасного врага.
— Землемер! — сказал с расстановкой и с важностью судья. — Ты всегда идешь против меня и моих. Ты даже по своему званию наш враг.
— Я враг всех негодяев, Мильакр, не скрываю и не хочу этого скрывать, — сказал с твердостью Эндрю. — Ты говоришь, что я по своему званию ваш враг? Ошибаешься. Скорее, ты мне
— Зачем сердиться, землемер? Теперь, когда ты находишься в моей власти, я хочу окончательно с тобой договориться. Мы стареем и приближаемся к концу, не мешает иногда подумать об этом. Я прибыл сюда не из голландской колонии, а с земли, где знают, что еще есть и загробная жизнь.
— К чему ты мне говоришь об этом, Мильакр? — спросил с участием Эндрю. — Оставь религию, я уважаю ее, но не хочу от скваттера слышать о ней. Скажи мне, для чего вы, янки, приходите на земли голландцев? Я этого не могу понять. Наверное, для янки и голландцев не одно и то же написано в Библии?
— Может быть.., но оставим этот разговор о религии, землемер.
— И прекрасно сделаешь, — сказал Эндрю, — ты немного в этом понимаешь.
— Послушаем, что хочет сказать Мильакр в свое оправдание, — сказал я, вмешавшись в разговор. — Вы ему ответите позже; по моему мнению, один вы в состоянии защищать правое дело.
Эндрю согласился на мое предложение. Скваттер, которому не только хотелось оставить за собой землю, но и доказать вместе с тем, что он был совершенно прав, сказал:
— Молодой человек, я сам только одно желаю: обстоятельно с вами поговорить об этом, пора закончить наш спор насчет земли.
— Представь себе, — сказал землемер, приспосабливая свои слова к диким понятиям скваттера, — представь себе двух человек, которые начали жизнь в одно время. Им обоим нужны фермы, они идут в лес и каждый из них желает занять одно и то же место. Что же они будут делать? Кому достанется это место?
— Кто первый пришел, тот и займет, в этом, по-моему, и право владения.
— Хорошо, согласен с тобой, Мильакр. Да где же граница этому владению?
— Да я уже сказал тебе, что каждый берет, сколько ему нужно для своих нужд.
— А когда придет другой и захочет поселиться возле первого, где же проведут они границу?
— А там, где найдут нужным, — закричал Тоби, терявший терпение. — Какие же были бы это соседи, которые не согласились бы между собой на такие условия.
— Одним словом, если бы два наших скваттера захотели иметь одну и ту же землю, кто же из них прав?
— Да что с тобой! Тебе нужно повторять сто раз, что ли? Я сказал уже: кто первый пришел, тот и занял.
— А1 Вот этого я и ждал! Так ты разве первый пришел сюда? Разве намного раньше до тебя не владел этой землей генерал Литтлпэдж и полковник Фоллок? Разве не они ее вымеряли и разделили на участки? Они владеют этой землей больше двадцати пяти лет, хотят ее сберечь и, по твоим же правилам, кажется, имеют на это право…
Я не удивляюсь, — помолчав, сказал землемер, — что тебя назвали Мильакр! Ты скоро захватишь всю землю!