Земля и море
Шрифт:
— Но ведь все кончилось по-хорошему, и я знаю, что никто на тебя не рассердился, — утешал Алексис Дейниса.
— Твоими бы устами да мед пить, Алексис. Ну, а если кто обо мне плохо думает или я кого-то обидел, то я… прошу простить меня и забыть все, что было.
Он немного помолчал, а потом сказал со вздохом:
— Единственное, что я умел, — это делать неплохие лодки, и этим мне и надо было довольствоваться. А вот зачем я бахвалился, разыгрывал из себя какого-то непревзойденного героя, этого я и сам не понимаю.
— Дейни, старина, допустим, что ты всю жизнь врал и хвастал, — сказал Алексис, — но сегодня ты совершил настоящий героический поступок, спасая Лудиса. Это искупает все твои выдуманные истории.
Дейнис некоторое время молчал, затем спросил:
— Кто-нибудь из вас помнит молитву «Отче наш» с начала до конца? Я не совсем твердо помню ее. Сколько времени не молился.
Лаурис медленно стал произносить слова молитвы, и Дейнис повторял их вслед за ним.
Луна спряталась за горизонт, и море окуталось непроницаемым мраком. Завывание вьюги, снежные вихри и всплеск волн, точно кольцо невидимого противника, осаждали плавающий ледяной остров и жаждали лишь одного: уничтожить его.
Посреди ночи Лудис внезапно проснулся. Его испугали темнота и ужасающий шум. Мальчик долго не мог сообразить, где он находится и что случилось перед тем, как он заснул. Рядом с ним, скорчившись, безмолвно сидел Дейнис.
— Папа, ты спишь? — спросил Лудис.
Отец не отвечал. Лудис осторожно потряс его за плечо, но Дейнис не просыпался. Мальчику очень захотелось услышать человеческий голос. Возле стояли две темные фигуры, Алексис с Лаурисом, в темноте они казались великанами. Но и они тоже молчали.
Лудис еще раз коснулся плеча Дейниса, легонько толкнул его.
— Папа, почему ты не отвечаешь? Проснись же…
Мужчины отвернулись, точно мальчик мог в темноте увидеть их лица и прочесть в глазах правду.
— Почему отец молчит и не просыпается?.. — спросил Лудис.
Лаурис подошел и положил на голову мальчику руку.
— Успокойся, паренек. Твой отец больше не проснется.
К утру вьюга стихла. Берег исчез. Льдина, подгоняемая восточным ветром, плыла в открытом море, унося трех живых и одного мертвого.
5
Оторвавшаяся льдина еще ночью дала трещины, и от нее отделилось несколько кусков. Ледяной остров, на котором находились охотники, — шириной метров тридцать и примерно такой же длины — был монолитным, гладким и крепким. Если ветер не усилится, он еще долго мог выдержать мерное покачивание волн.
— Алекси… — заговорил Лаурис. — Мы замерзаем. Нам надо что-то делать.
— Что?
— Дейнису носки больше не нужны. Я полагаю, что ты можешь спокойно надеть их. Да и одежда…
— По правде говоря, это разумно, — согласился Алексис. — Старина Дейнис не обидится на это.
Им ничего другого не оставалось, как снять с Дейниса кое-что из теплой одежды. Лудис растерянно смотрел на действия мужчин. Он чувствовал себя так плохо, что некогда было думать о несчастье и предаваться печали, да это и не помогло бы отцу.
Наконец все оставшиеся в живых были опять одеты как полагается, и стужа не страшила их.
— Плохо, что нет топлива… — вздохнул Алексис. — Хорошо бы посидеть у костра.
— Можно бы вскипятить чай, — мечтал Лаурис, затем вдруг вспомнив что-то, повернулся к Лудису: — Ты хочешь есть?
— Хочу. Только я еще вчера съел весь хлеб.
Порывшись в кармане ватника, Лаурис вытащил узелок. В нем были два ломтя ржаного хлеба и толстый кусок жареного мяса. Разделив все пополам, он одну половину протянул мальчику:
— Бери, Луди, закуси.
— А ты сам?
— Мне неохота… Я… дома сытно поел.
При упоминании о еде Алексис тоже вытащил свой узелок и откусил кусок хлеба. Лаурис долго смотрел на свой ломоть и, отломив кусочек, принялся его жевать, затем завязал остальное в узелок и спрятал в карман. Заметив это, Алексис тоже прервал еду.
— Это правильно, Алекси… — кивнул Лаурис на мальчика. — Уж мы-то как-нибудь обойдемся.
Алексис утвердительно склонил голову.
— Теперь мы должны заботиться о нем.
Отойдя немного в сторону, они тихо разговаривали.
Лаурис: Мы еще кое-как выдержим несколько дней. Если не станет подмораживать, нас разыщут.
Алексис: А можем и судно какое-нибудь встретить.
Лаурис: Да. Течение несет нас к судовому фарватеру. На худой конец ведь у нас еще есть тюлени. Можно и их есть.
Алексис: Конечно. Голод не тетка.
Лаурис: А жажду утолим снегом.
Алексис: Нам нужно сгрести снег в кучу посреди льдины, чтобы волны не насолили его.
Лаурис: Это ты хорошо придумал. Займемся, пока есть время.
Отломив от салазок две доски, они тщательно сгребли снег в кучу. Ночью льдина опять покрылась слоем снега.
Алексис: Знаешь что? Ведь мы можем построить из снега стену защиты от ветра.
Лаурис: Материала здесь хватит на целую лачугу.
И они усердно принялись за работу. Построили три стены высотой в четыре и толщиной в полтора фута. Получилось отличное укрытие. Туда они перетащили салазки с тюленями. Дейниса положили на лед с наружной стороны стенки, покрыв мешком. К вечеру в глазах Лудиса опять появился голодный блеск, и Алексис отдал ему половину своего хлеба, оставив вторую половину на следующий день. Поев, мальчик почувствовал себя совсем хорошо, а мужчины решили закурить, чтобы заглушить голод. У Лауриса кончились папиросы. Тогда они поочередно потягивали трубку Алексиса. От курения натощак закружилась голова. Чтобы прогнать тошноту, они сосали снег.