Земля и звёзды
Шрифт:
Пришлось расширять круг заговорщиков. Когда в побег записался весь барак, все сорок два человека, стало ясно, что побег скрыть не удастся.
– Синьоры!
– обратился Каллисто Марчетти к собратьям по плену.
– Давайте договоримся так: моя бригада и синьор Норвуд пробираемся на космодром, ремонтируем, если это возможно, хоть один "Призрак". И, в случае удачи, пригоним корабль сюда, прямо к бараку. Улетят все...
– Или никто, - сказал один из военнопленных, здоровяк с татуировкой десантника на бицепсе.
–
– заключил Марчетти.
32. Тагора, лагерь военнопленных. Побег
Ночь на Тагоре наступает сразу, едва раскаленный диск солнца EH 67009 вертикально нырнет за горизонт. Полная тьма воцаряется до самого восхода. На небе, затянутом тучами, не видать ни звезд, ни лун, хотя у Тагоры их целых три, но маленьких. Климат на Тагоре ровный и почти постоянный. Днем жарит солнце, небо безоблачно. К ночи собираются облака, и все темное время суток идет дождь. Полгода сильный, полгода моросящий.
Как только прозвучали гонги, возвестившие отбой, военнопленные стали готовиться ко сну, а пилот Норвуд и ремонтная бригада Марчетти - к походу. Но выйти они еще долго не могли, ночной дождь все никак не начинался, несмотря на сплошную облачность. И это беспокоило инженера. Тагоры не любили летать в дождь. В хорошую же погоду патрульные аэрокары не отсиживаются на стоянках. То в одном месте неба, то в другом видны были летящие огни. Тагоры сканировали местность.
Наконец где-то к середине ночи по камышовой крыше барака зашуршал дождик. Некоторые из отряда успели вздремнуть, и теперь приходили в себя. И вот они вышли. Моросил дождь изрядно, не видно ни зги, однако не для землян. У каждого благодаря фукамизации* в той или иной степени было развито ночное зрение.
*Фукамизация или биоблокада -- совокупность медицинских процедур, проводимых над беременной с целью повышения жизненных сил будущего ребенка. Состоит из двух процедур а) введения сыворотки УНБЛАФ в околоплодные воды б) "растормаживания гипоталамуса" плода с помощью микроволнового облучения.
Фукамизация была практически общепринятой, хотя и не обязательной, процедурой.
На всякий случай отряд разделился на две группы по четыре человека в каждой. Группы возглавили Марчетти и Норвуд. Группа Норвуда шла впереди, потому что сублейтенант знал, где находится космодром. Группы соблюдали дистанцию в сотню метров между собой на всякий случай. Если первая группа попадет в засаду или наткнется на патруль, то у второй группы будет свобода для маневра и фактор неожиданности для врага.
Они шли по узкой дорожке между чеками. Иногда у кого-нибудь нога срывалась, и человек ступал по колено в воду. Дождь то почти переставал, то усиливался.
Они прошли уже половину пути, затратив на это часа два. И это еще не плохой результат, идти не по хорошей дороге, а по тропинкам, заросшим жесткой травой, похожей на осоку. Серо-зеленые острые стебли рвали штанины, резали, царапали лодыжки до крови.
На время дождь прекратился. Тучи раздвинулись и стали видны звезды. И это было плохо, потому что патрульные кары снова могли начать облет местности.
Едва Марчетти подумал о патрульных, как они появились. Два луча света пробили тьму, чиркнули по земле. Аэрокары с характерным гулом пронеслись в небе на расстоянии километра. Все облегченно выдохнули, но кары описали дугу и понеслись прямо на землян, сканируя световым лучом дорожку. Марчетти прокричал, имитируя клич водоплавающей птицы, сродни земной утки. И когда отряд Норвуда оглянулся, Марчетти жестом показал, что надо нырять в воду.
В чеках вода была уже выше колена благодаря дождю. Но все равно могла только-только скрыть человека, залегшего на дно. Марчетти зажал пальцами нос, чтобы вода не попала, и лег в воду спиной вниз, лицом кверху, чтобы сквозь воду увидеть, когда пролетят аэрокары.
Вода была теплой. И мутной. Глаза щипало. Кислород в легких кончался, а кар почему-то висел прямо над ними. Может, нас засекли, подумал Марчетти. Направленные вниз реактивные струи взметнули тучу водяной пыли. Кар завис совсем низко над чеком. Вода стала нагреваться.
"Ну, улетай же, сволочь!
– Инженер почувствовал себя лягушкой в кастрюле, воду в которой нагревают, а лягушка все надеется, что еще рано, может нагрев закончится, а потом бывает уже поздно. Лягушка сварилась.
Когда кислород в легких кончился, а кожа больше не могла терпеть закипавшую воду, кар наклонил нос и с садистской медлительностью двинулся вперед с одновременным набором высоты. Марчетти вскочил, захлебываясь горячей водой и горячим воздухом. Тагоры, сидевшие в авиетке, не заметили землянина, бывшего практически у них под днищем. Куда они смотрели и чем были заняты? Очевидно, были какие-то неполадки в их аппарате.
Остальные земляне тоже выскочили из-под воды, кашляя и отплевываясь.
Дождь опять зарядил, и все продолжили путь. Между тем небо начало светлеть. Утро приближалось, а они так и не добрались до цели. Космодром оказался гораздо дальше, чем предполагал пилот Норвуд. Через двадцать минут дорогу им преградило ущелье, заросшее лесом.
(Кстати, о времени. Современному землянину не нужны приборы, отсчитывающие время. Функцию чувства времени выполняет одна из расторможенных областей головного мозга).