Земля имеет форму чемодана
Шрифт:
132
И Куропёлкин успокоился.
На время.
133
Из Японии, непременно из Японии!
Из газет и телепередач, даже и на английском языке (Куропёлкин был способен уловить их смыслы, пусть и не всегда точно), было понятно, что Америка живёт в ожидании больших экологических неприятностей. По Тихому океану после Фукусимского землетрясения волнами гнало к берегам Северной Америки японскую свалку. С радиоактивными фрагментами. Показывали километровые пятна с погубленными цунами деревьями, раздроблёнными стихией хрупкими островными домишками, помятыми автомобилями и просто кучами бытового мусора, двигавшимися в сторону Калифорнии. Смытая ураганом с восточного бока страны Самураев дрянь, предполагалось, должна была добраться до Америки и опоганить
Очень невнятно писали (а по ТВ Куропёлкин и вовсе ни кадра, ему интересного, не увидел) о русской атомной субмарине «Волокушка», якобы затонувшей в местах, где особенно резко (тошнотворно) был чувствителен и вонюч (признаем всё же) японский запах, фукусимский его букет. Движение плавучих средств в тех водах было тесным, много разгуливало здесь, в частности, на яхтах людей праздных и избалованных, им и пришли в голову фантазии и страхи по поводу русской субмарины. Якобы даже три очаровательные любительницы ночных прогулок и купаний пригласили на палубную беседу из пучин пловца-ныряльщика, на вид — атлета. И этот пловец назвался единственно уцелевшим боцманом субмарины «Волокушка» и одновременно агентом 007 Штирлицем. Позже яхтсменки отказались от своих фантазий и пообещали посвятить свои жизни кормлению детей в горных районах Бурунди. И в островном государстве Туамоту.
В русскоязычной диаспоре якобы много смеялись над ночными купальщицами. Неужели они не смотрят русские сериалы? Неужели они не знают о том, что национальный герой России Штирлиц в силу возраста не мог служить боцманом на субмарине «Волокушка». Хотя… Хотя, если Родина позовёт, а старшие прикажут, наш Штирлиц с охотой вступит в схватку с коварными врагами человечества даже и под маской агента 007…
Впрочем, это мнение посчитали шуткой выходцев из Одессы. Или, скоре всего, из Бердянска. Однако несколько взволнованных исследователей и напуганных историей неврастеников (на манер генерала или политика из прошлого, вскричавшего: «Танки! Русские танки в Нью-Йорке!»), наняв драйверов, поспешили к месту предполагаемого кораблекрушения субмарины. И были вознаграждены. Правда, никакой подводной лодки, и даже обломков её, не нашли, зато обнаружили останки серьёзного парусника, по первым впечатлениям, испанского галеона начала семнадцатого века, очень может быть перевозившего золото инков в Старый Свет.
Личность спасшегося боцмана затонувшей субмарины «Волокушка» Штирлица при этом уже ни в каких публикациях не вспоминалась.
134
Ну и хорошо, посчитал Куропёлкин. Ну и прекрасно!
Ни пожизненной изоляции, ни тем более электрического стула ему не светит. В торговле крупными партиями оружия, зловредного для безопасности Штатов, его никто обвинять не собирается. И полицейских он не убивал. Но что вдруг пристали к нему фантазии со страхами? В своих плаваниях (кстати, глазея на карты в атласах, он сообразил, что без всякой на то нужды обогнул Кубу и вернулся «на попутных» к берегу Китов и уж оттуда его прибило к Флориде, мореход хреновый, моряк с печки бряк!), так вот, в плаваниях в карибских водах он вроде бы ничего всерьёз не боялся. Не до того было.
А теперь нервничал. Дурак дураком. Кому он нужен? Ну, если только нанимателям виллы. Хозяевам Толстого Носа. Рано или поздно они объявятся и разъяснят ему, зачем он им нужен. А там посмотрим…
А вдруг — госпожа Звонкова? Пришло однажды в голову Куропёлкину. Вдруг ей взбрело в голову вернуть «своё». Она из тех, кто не привык терять «своё»… Да пусть и взбрело! Её высшая мера наказания — Люк — на нём уже была испробована. И всё же мысль о Звонковой была Куропёлкину неприятна. Но чего было ему теперь бояться. Как бы она могла дотянуться до него ухоженными в салонах когтями? Мало того что он находился внутри солидного государства, склонного исполнять свои законы и недоступности, он проживал ещё и под наблюдением (с горячим интересом к нему), надо понимать, гангстеров, а людям Звонковой следовало ещё ради свидания с ним одолевать и заборы Куропёлкинского острога. Но перед заборами жили на воле прожорливые аллигаторы и навязчиво требующие ласк ламантины.
Так чего и впрямь следовало опасаться? Да ничего!
Надо было получать удовольствия от благ куроротного содержания в Майами, плавать в бассейне с океанской водой, возиться с металлом в гимнастическом зале, недавно обнаруженном, смаковать напитки Нового Света, насыщать себя блюдами из лучщих местных ресторанов, поглядывать на прогулки павлинов и уповать на то, чтобы всё это продолжалось бесконечно. Не хватало баб. Но думать о женщинах Куропёлкин себе запретил. Совсем недавно урок общений с ними был ему преподан. И надолго.
135
Однако вскоре Куропёлкин заскучал.
Так заскучал, что, наткнувшись в поисках кроссвордов на русском на самоучитель английского языка (на русском же) и словари, решил заняться самообразованием. Да и другие книги принялся листать не спеша.
Но скука не прошла.
И тревога добавилась к скуке. Возможно, что и не тревога, а досада.
Да за кого же они его принимают? Или они о нём забыли, посчитав личностью никчёмной, нужды в которой у них нет, и он обречён на пожизненное пребывание в вилле под опёкой аллигаторов и ламантинов? Но выгодно ли им (не аллигатором, конечно) будет тратиться на кормление его, никчёмного путешественника, и на содержание обслуги?
Но вдруг они (никакими другими словами Куропёлкин не мог назвать хозяев Толстого Носа) уничтожены в мафиозной войне, и о нём, Куропёлкине, теперь некому думать, кормёжка скоро прекратится, и на виллу вот-вот нагрянет гость с бляхой шерифа.
Такие мысли струились теперь в голове Куропёлкина.
136
Но вот наконец ожидаемый Куропёлкиным посетитель явился.
Куропёлкин сидел в комнате с книжными шкафами, произведённой им в читальню и кабинет, и от нечего делать перелистывал (сам удивился своему интересу) книгу отечественного учёного Ю. Виппера об искусстве Северного Возрождения. Зевнул. Подошёл к окну и увидел распугивающий бездельников павлинов чёрный джип. Выходить к гостям Куропёлкин не посчитал нужным. И лебезить неизвестно перед кем не хотелось, и уровень своей миссии в Западном полушарии разумнее было притаить, пусть сами его оценят, да и поважничать Куропёлкин был не против. А потому из комнаты со шкафами выходить он не стал. А вытянув с полки неопознанную книгу, будто бы увлёкся её чтением. Очки бы ему ещё на переносицу!
Без стука вошли в «кабинет» двое. Толстый Нос ввел господина (Мистера? Сеньора? Дона? Пахана? Или агента ФБР?) лет сорока пяти, рослого поджарого брюнета, в светлом костюме и шляпе, сдвинутой чуть назад.
— Земля… — протянул руку посетитель.
— Имеет форму чемодана, — успел сообразить и вспомнить Куропёлкин.
— Для некоторых людей я — Борис, — сказал посетитель, — вам же удобнее будет называть меня просто Барри. Как распорядитесь обрашаться к вам? Надеюсь, не как к Штирлицу.
— Удобнее всего будет именовать меня Крыловым Фёдором Алексеевичем, — сказал Куропёлкин. — Или просто Фёдором.
— Хорошо, — кивнул Барри и оглядел помещение. Изучил потолок и стены. Покачал головой. Сказал: — Здесь неуютно. И нет бара. Надо перейти в место более гостеприимное.
— Как скажете, Барри, — согласился Толстый Нос.
«Стало быть, и за мной наблюдали, — подумал Куропёлкин, — и меня выслушивали… С чего бы я вдруг вызвал такой интерес?»
Сразу понял, что последнее его соображение — лукавое. Или даже лицемерное. И как бы признающее значительность (для её разгадывателей) своей личности. Будто бы не знал, что странно объявившегося в Америке человека непременно станут прослушивать и без радости наблюдать на экранах. Разные люди с разными интересами.