Земля имеет форму чемодана
Шрифт:
— Ну вот и хорошо, — обрадовался Толстый Нос. — Очень хорошая форма для Земли. А вот у тебя внешний вид плох. Даже довести тебя до автомобиля выйдет делом затруднительным. Вот тебе халат для выхода на ринг. Вот тебе пляжные шлёпанцы. А со штанами разберёмся на месте.
Толстый нос разгрузил спортивную сумку. Уловил досаду или даже грусть в глазах Куропёлкина. Сказал:
— Что ты смотришь на это барахло с тоской? Ты пловец-призрак. И эти вещи — призраки. Сор земной. Завтра их смоют волны покруче. Мне же распоряжений забрать их не давали.
— Башмак… — сказал
— Что — башмак? — не понял Толстый Нос.
— Надо забрать башмак, — сказал Куропёлкин. — Он нужен не только мне. Не зря он догонял меня дважды…
— Ну, хорошо, — вздохнул Толстый Нос. — Башмак башмаком. Но не волочь же отсюда и парковую скамью. Или и в ней есть нужда?
При этих словах человека, знающего о том, какую форму имеет планета Земля, на палубу плавучего средства «Нинон» откуда-то из недр песка выскочили три крысы, две — большие, третья — мелкая, неспешно прогулялись по белёным доскам и по очереди нырнули в воду.
И скамья из Останкинского парка сейчас же была утянута внезапным водоворотом в чуждые для неё глубины.
— Забирать «Нинон» нет нужды, — печально произнёс Куропёлкин.
— Я догадался, — сказал Толстый Нос.
А Куропёлкин с места не сдвинулся, стоял, прикрыв тельняшку и трусы наброшенным на плечи мохнатым халатом небитого пока боксёра. И очами усталого морехода, покидавшего открытые им моря и суши, глядел в дали дальние. Ему бы ещё и длань простереть над этими водами.
— У нас нет времени, — напомнил Толстый Нос.
127
В автомобиле ему было предложено спокойно отнестись к бархатной повязке, прикрывшей ему глаза.
Спокойно отнёсся.
То есть протестовать не стал. И уж тем более не произвёл силовых актов сопротивления. Смысл-то какой был бы в них?
Относительно спокойствия…
«А не доставят ли меня сейчас под гневные очи госпожи Звонковой?» — дребезжало, а потом и гремело в Куропёлкине.
Может, ложный указатель придорожного столба должен был приглашать путника не в Голливуд и не в Майами, а в какой-нибудь подмосковный Дмитров?
Однако откуда в Дмитрове море?
Впрочем, вполне допускалось, что олигарша Звонкова имела владения в здешней скромной местности и её гневные очи могли прожечь преступную натуру подсобного рабочего без доставки его в безводное Подмосковье.
И не действовал ли здесь свой Люк?
Или хотя бы филиал его…
128
Бархатная повязка была снята.
Нет, не Подмосковье.
Рай в субтропиках. Или в тропиках.
Пение райских птиц. Порхание бабочек с павлиньими красотами на крыльях. Сами павлины, гуляющие в подстриженных травах.
И не единой берёзы.
И никаких признаков Люка. Или подобья Люка. Но мало ли как мог укрыть или трансформировать Люк изобретательный домоправитель Трескучий!
— Не снимайте халата, — сказал Толстый Нос. — Здесь есть охрана. И люди обслуги. Гастарбайтеры. Из таджиков. Из персиян, значит. То есть почти иранцев. Ваше исподнее может смутить или даже удивить их.
— Хорошо, — сказал Куропёлкин. — Но жарко…
— Не спрашивайте меня, — сказал Толстый Нос, — чья это вилла. И во Флориде, и в Калифорнии много русских имений или хотя бы квартир. И не только певичек или звёзд спорта, но и более серьёзных людей, чаще всего по именам публике неизвестных. Хозяева нашей виллы сейчас живут в иных местах. Вы будете здесь как бы садовник. Или хотя бы газонокосильщик. Правила существования на вилле вам объяснят. Главный дом теперь пуст. И будет пуст. Он был бы для вас слишком громоздким и скучным. А вам определено бунгало рядом с бассейном. Будут у вас какие-либо претензии, сообщайте о них привратникам, назовём их так.
— Стены у вас высокие и основательные, — произнёс Куропёлкин.
— Стены хорошие, — согласился Толстый Нос. — Но вы не должны ощущать себя в застенке. Они — для вашей свободы и безопасности.
— Я так и понял, — сказал Куропёлкин. — И долго пребывать мне в состоянии свободы и безопасности?
Спросил и отругал себя. Невежлив и неккоректен был его вопрос. И обиден для приставленного к нему человека с мелкими вроде бы задачами — разыскать его, принять и устроить с удобствами (с удобствами ли?) на явочной вилле. Впрочем, откуда было знать Куропёлкину, мелок ли был агент Толстый Нос или вынужден был перед ним валять дурака?
— Вы уже ставили меня на место, уважаемый пловец-призрак, — сказал Толстый Нос. — Да, общение с вами будут проводить люди другого уровня. И даже другого круга. А потому, сколько времени вам тут пребывать, в их компетенции.
— А где Башмак? — спросил Куропёлкин и будто бы удивился своему интересу.
— Башмак в вашем бунгало, — сказал Толстый Нос.
— Надеюсь, его не успели отремонтировать и обмазать гуталином…
— Нет, конечно, — сказал Толстый Нос. — И в мыслях не было. Его лишь обследовали экологи и врачи-вирусологи из карантинных служб, не прибыли ли с ним какие болячки. Что же касается гуталина, то им в Новом Свете уже не пользуются даже амазонские племена.
— И прекрасно, — заключил Куропёлкин.
Сам же подумал, что Башмак успели изучить не только карантинные службы, но и исследователи более утончённые и более государственные. Возможно, ими изловлены и плавучее средство «Нинон», и галоша-сандалия на левую ногу из синей грелки, и даже три крысы, две большие и одна мелкая (этих-то уже наверняка посадили к детектору лжи и расспрашивают), а как же, надо же выяснить, с какой целью атомная субмарина «Волокушка» доставила к берегу Флориды пловца-призрака.
«Вспухаешь ты, Евгений Макарович! — отругал себя Куропёлкин. — Ноги у тебя уже от слона! Вот-вот и хобот отрастёт!»
— Сейчас я отведу вас в ваше бунгало, — почтительно, будто японский служка, сказал Толстый Нос, — там, посчитаем, вам будут оказаны услуги салонов красоты, просьба при объяснимых ваших проблемах не напоминать стилисткам или массажисткам о делах амурных, вы обязаны проявить себя аскетом, это уже мой совет вам на ушко, если всё пойдёт хорошо, необходимое позже восполнится, потерпите…