Земля королевы Мод
Шрифт:
– Умеешь ты, Анджа, мозги запудрить! – с раздражением воскликнула Ирка. – Тебя послушать, так все наперекосяк и выходит. Помню, как ты еще в детстве меня с толку сбивала, доказывала, что какой-то там бегун нипочем черепаху не перегонит…
– Это не я, Ирка, это Зенон, – вздохнула я. – Парадокс Зенона, «Геркулес и черепаха».
– Ну вот и я говорю: тебе про конкретное дело, а ты про черепаху какую-то! – Ирка в последний раз взбила челку и решительно отвернулась от зеркала. – Зачем звала-то, помнишь? Вот и давай, говори. Сам-то он тебе объяснил как-то? Ну, зачем вдруг придумал тебя в ресторан пригласить?
– Объяснил, – вздохнула я. Подобные объяснения только на Ирке с ее патологической
– Почему же чушь? – запрограммированным образом отреагировала Ирка. – Он и тогда, семь лет назад, был на тебя серьезно запавши. И теперь… Вадиму сейчас сколько? Около пятидесяти, да? Это же у мужиков действительно сложный возраст. Вроде еще по виду мужик, а вроде… вот уже и кончилось все. Они знаешь как переживают!… И… Какая ты все-таки холодная, Анджа! Можно же хотя бы иногда мужика понять и пожалеть!
– Угу, – сказала я. В общем-то, ничего другого от Ирки и не ожидалось. – А все эти совпадения – Федор, Алина, мерседес – тебя ни на какую мысль не наводят?
– Наводят, конечно! – удивилась Ирка. – Так же и должно быть. Называется «параллельные энергетические потоки». Это у вас с Вадимом. Закон кармы – не слыхала, что ли? И в книжке про «фэншуй» я читала, что…
– Ирка! Ты теперь – православная христианка, – строго напомнила я. – Фэншуй, карма и прочие потоки для тебя – бесовщина.
– А тебе-то какое дело?! – огрызнулась Ирка. – Ты – вообще некрещеная.
– Совершенно верно, – подтвердила я. – И как законченный вульгарный материалист, склонна все происходящее объяснять вполне посюсторонними причинами. И мне, понимаешь ли, странно, что тоска по мне и обострение экзистенциального кризиса случились у Вадима именно в эти дни – когда на меня вышла Алина, а мы организовали свое в меру дурацкое расследование гибели Федора. Не неделей раньше и не месяцем позже. Сдается мне, что одной кармой тут не обошлось… Зачем он, к примеру, встречался с Федором?
– А сам-то он что говорит? – поинтересовалась Ирка.
– Ничего, – вздохнула я.
– А ты его что, не спросила?! – вылупилась на меня подруга.
– Господи, Ирка! – воскликнула я. – Да, рассуди сама, как я его могла спросить, не выдавая всей истории?! Он-то ведь мне все про свою тоску загибал…
– Да, ты права, – задумчиво согласилась Ирка. – Наверное, не так уж ему хорошо с этой Алиной… Нынешние молодые девки, они ведь только с виду да на ощупь мягкие… А душа-то у них жесткая, как наждак…
Я едва слышно простонала сквозь стиснутые зубы. Иногда, чтобы общаться с Иркой, приходится весьма сильно напрягать волевые механизмы.
– Ира! – серьезно сказала я. – Вспомни факты. Тоскующий ныне Вадим бросил свою старую и, судя по всему, не очень здоровую жену почти сразу после смерти их общей дочери от передозировки наркотиков. Потом он ушел из органов, успешно занялся бизнесом, разбогател и на вырученные деньги прикупил себе в постель молоденькую провинциальную модельку Алину. Наверняка по поводу ее ума и тонкости
– Гм-м… нет, пожалуй… Ты так все обернула… – Ирка почесала нос и с подкупающей откровенностью спросила. – Так кого же тут по-твоему надо жалеть? Эту твою Алину, что ли?
– А жалеть – обязательно? – обреченно поинтересовалась я.
– Ну это только ты можешь совсем без чувств жить, – отпарировала Ирка. – Другие не могут.
– Тогда жалей детей Федора, – разрешила я.
– Хорошо, – согласилась Ирка. – А теперь объясни мне, как ты сама все это понимаешь.
– Я думаю, что Вадим для начала хотел узнать, что мне известно.
– А он вместе с женой действует или врозь?
– Полагаю, что врозь. Алина, скорее всего, ничего о его визите ко мне не знает.
– А ты ей расскажешь? Ты вообще собираешься еще с ними обоими встречаться?
– Вадим, расставаясь, просил о встрече. Алина тоже прощалась так, как будто собиралась проявиться еще раз. Наверное, мне пока удобно общаться с ними поврозь. В случае чего, устрою им очную ставку…
– Анджа, а это не опасно? – подумав, спросила Ирка. – Федора-то убили. И на рынке я так и не поняла, кто это был… Кого мужик-то испугался?
– Ну, Ирочка, жизнь вообще опасная штука, – я пожала плечами. – Абсолютно смертельная к тому же. И раз уж я сказала «а»…
– Ну – тогда с Богом! Дети ведь и вправду не виноваты! – сказала Ирка и перекрестилась на репродукцию картины Врубеля «Сирень», которая висела у меня на стене.
Я сделала спокойное лицо и заставила себя промолчать.
В дальнейшем события некоторое время развивались почти пасторально по форме и странно муторно по ощущениям. Вадим приглашал меня в театр или в филармонию, пару раз мы ужинали в ресторанах. Обычно, заезжая за мной, он ждал в прихожей, а после проведенного вместе вечера провожал меня до парадной. Несколько раз, по моему приглашению, поднимался наверх и оставался на чашку кофе. Мы разговаривали, как пишут в книгах – «обо всем на свете». В наших разговорах было много позавчерашней правды и много слов, липучих, как собачьи слюни.
Дашка, внимательно и даже истово наблюдавшая за развитием моей «личной жизни», из самых добрых чувств предложила мне небольшое мошенничество: она, Дашка, испечет пироги, а я приглашу Вадима и выдам их за свое произведение. Когда я отказалась предстать перед Вадимом великой кулинаркой, девушка искренне расстроилась и почти два дня со мной не заговаривала. Наталья и Зоя от души сплетничали за моей спиной и пытались вытащить из Дашки и Фроси, которых считали моими доверенными лицами, какие-нибудь подробности. Семен один раз предложил Вадиму в коридоре выпить «за счастье всех людей». Вадим вежливо отказался, умудрившись при этом не вызвать агрессии инвалида, а в следующий раз принес бутылку хорошей водки и попросил меня передать ее Семену «в знак крепкой мужской солидарности». Я своей волей решила, что Семен без вадимовой солидарности вполне обойдется, и убрала бутылку в шкаф в своей комнате. Ведь не Вадиму же потом с пьяным афганцем общаться… Браток Леша не имел вербальных возможностей, чтобы обсудить новости моей жизни, но иногда в кухне почти весело подмигивал мне. Кажется, происходящее ему нравилось. Круче всех насельников неожиданно оказался Аркадий. За пятнадцать минут беседы он сумел снять с Вадима спонсорскую помощь на покупку новой ударной установки для его интернатского ансамбля из нервно-больных детей. Когда он после отдал мне товарный чек и какую-то мутную расписку на бланке интерната: «Передайте Вадиму Викторовичу…» – я просто рот раскрыла от изумления.