Земля – лишь ферма
Шрифт:
– Мне многое о тебе известно, Никита Богданцев. В том числе и то, почему ты здесь оказался и на какие вопросы ищешь ответы.
– Да ну?
– Ага. А еще мне известно, что ты приглянулся Шакалову.
– Что?! Он что, из этих?!
– Нет, – ухмыльнулся Корлеоне. – Насколько я знаю, с ориентацией у него все в порядке, так что в этом смысле тебе нечего опасаться. Его заинтересовали твои умственные и бойцовские способности. Ты быстро соображаешь, ни перед кем не пасуешь, хорошо держишься в стрессовых ситуациях, отлично развит физически и неплохо владеешь приемами рукопашного боя. – Он провел ладонью по лоснящимся волосам и, убедившись,
– Впечатлил? Я? Эту мразь?
– Да, еще и как.
– Что-то слабо верится. Я же из Шакала чуть весь дух не вытряс. Ты ничего не попутал? Может, взбесил?
– Конечно, взбесил, и здорово взбесил. Но впечатлил не меньше.
Дотянувшись щетинистым подбородком до оголенной ключицы, я поскреб по ней, издавая удовлетворенное кряхтение, и, снова поймав его взгляд, спросил:
– Ну, допустим, и что? Как это поможет мне не сдохнуть?
– Шакалов предложит тебе местечко в его отмороженной службе безопасности. На него уже не раз покушались, а за свою шкуру он ох как трясется. Тем более выборы не за горами и противостояние активизируется еще сильнее. Ему нужны такие люди, как ты. И нужны как никогда. Теперь понимаешь?
– Предлагаешь в шакаловские шестерки податься?
– Типа того.
– Нет уж, спасибо! Лучше я сдохну! Но если ты и впрямь против него, то помоги выбраться. Распеленай меня, и мы вместе отсюда свалим.
– Нет, нельзя. Ты себе и представить не можешь, что поставлено на карту. Цели организации, в которой я состою, значительно важнее твоей жизни. Уж прости.
– А твоей?
– И моей. И любого другого члена нашей организации. Я потратил годы, чтобы внедриться к Шакалову и не стану рассекречивать себя из-за одного человека. Примкни к нам, и я тебе обещаю, что со временем ты сможешь вернуть должок Шакалову. А еще и поучаствовать в спасении тысяч людей, а то и миллионов.
– Тысяч? Миллионов? О чем ты?
– Еще узнаешь, если станешь одним из нас. Примкни к нам взаправду и понарошку к Шакалову, и тогда мы с тобой… разгромим их поганое кодло.
Дослушав самое нелепое предложение в своей жизни, я опустил глаза и призадумался.
– Так что ты решил?! – воодушевленно спросил он, легонько хлопнув меня по колену.
– Будто у меня есть выбор.
– Вот и отлично. Помереть всегда успеем.
– Но с чего ты вообще взял, что Шакалов желает видеть меня в своей свите? Как-то нелогично получается, тебе не кажется? Особенно после моих-то выходок.
– Не кажется. У нас жучки растыканы везде, где только можно. Когда Шакалов и Танк выехали из дома твоего тестя, то завели ну просто душераздирающую беседу. Догадываешься о ком?
– Кто такой Танк?
– Правая рука Шакалова. Ты с ним уже успел познакомиться, он…
– Дай угадаю. Громадный шкаф, весом не меньше…
– Угадал, но не перебивай меня. Некогда нам в угадайки забавляться. Сначала они никак не могли определиться, каким именно способом тебя уничтожить. Причем чем дальше, тем все более извращенными и мучительными они становились. А потом Танк вдруг заявил: «Да, Вениаминович, падла он, конечно, редкостная, но боец исправный. У него в крови это. Димон вон горячую точку прошел, а он с ним как с салагой последним расправился. Таких бы мне пару-тройку в бригаду, и горя б не знали». На что Шакалов ответил: «Верно говоришь. Кстати, сразу он мне даже понравился. Чувствуется в нем сила, потенциал. Согласен, он бы нам пригодился. Да только уж чересчур правильный. Видите ли, за обездоленных, змееныш, переживает. Такого ты никакими бабками не заманишь. Хотя, конечно, попробовать стоит. Вот всыплем ему сполна за проделки мерзопакостные, чтоб знал, на кого рот раскрывает, и тогда попробуем».
– Откуда такая осведомленность? По идее, в то время ты уже здесь толстяка развлекал, или я чего-то недопонимаю?
Корлеоне ухмыльнулся, расстегнул молнию на верхнем боковом кармане пальто и, вытянув мобильник, помельтешил им перед моими глазами.
– Все просто – мне переслали запись. Я мог бы ее включить, но в этом нет необходимости. У меня феноменальная память.
– Заметил, – проворчал я. – Оперативно работаете.
– Да, любители к нам не попадают, но слушай дальше. Танк уточнил: «Стало быть, попробуем приобщить его к делу?» И вот что на это сказал Шакалов: «Вижу, просишь за него. Значит, малец и впрямь на вес золота. Ты еще ни разу не ошибся и настоящие таланты за километр чуешь. Поэтому да, попытаемся его завербовать, но если опять начнет гнуть свое – порешим!»
– Это я уже понял. Что дальше-то?
– Значит так, когда здесь нарисуется Шакалов, ты…
Раздался скрип воротных петель.
Оставляя одну половину ворот настежь открытой, в гараж прошмыгнул толстяк. Запустив пальцы под шапку и почесывая затылок, он встревоженно взглянул на Корлеоне, потом на меня, потом снова на Корлеоне.
Морозный воздух стремительно наполнял помещение.
– Закрой ворота, примат пещерный! – заорал Корлеоне.
Я засмеялся, забывая на время и о пробиравшем с еще большей силой ознобе, и о тысячу раз проклятой мной удавке, впивающейся в запястья.
– Там это… с проходной позвонили. Машина Танка заехала на территорию, – переминаясь с ноги на ногу, протянул толстяк.
– Наконец-то разродился, хряк беременный! И что дальше?! Под зад пинка ждешь?! Так я с радостью!
– Чего ты гонишь на меня? Мы же в одной упряжке.
– Беги встречай, тормоз!
Чрезмерно выпирающее брюхо даже не успело развернуться к выходу, как в гараж вошел Шакалов. Минуя толстяка, он торопливо подошел к Корлеоне и пожал ему руку:
– Рад видеть тебя, Давид.
– Взаимно, Алексей Вениаминович.
– Хотя, конечно, местечко для встречи оставляет желать лучшего. Но ничего, родной, через недельку я прием устраиваю. Как люди посидим, выпьем, пообщаемся. Ну а как там Ибица? Как отдохнул?
– Благодарю вас, Алексей Вениаминович, превосходно. Три недели провел, будто в раю.
– Не благодари, ты заслужил. В отличие от некоторых… – Шакалов с негодованием покосился на толстяка. – Мало того что дел по горло, так еще и воспитанием приходится заниматься, да, Давидушка?
– Да, но в его случае это уже бесполезно. Горбатого только могила исправит.
– Могила, говоришь? Может и так…
Поймав на себе очередной презрительный взгляд Шакалова, толстяк нервно задергался. Его пухлые щеки моментально покраснели, а маленькие глазки, виновато поглядывающие из-под шапки, лихорадочно забегали. Он машинально достал сигарету, прикурил и удалился на улицу.
– М-да, как подумаю, что у нас таких большинство, так и дурно становится.
– И мне тоже. Но где? Где найти нормальных? Эх, Давидушка, порой мне кажется, что эволюция движется в обратном направлении.