Земля обетованная

Сергей Мартин

Страх охватил всё существо Мушаррафа. Он понял, что эти люди их ограбят, и пощады от них ждать нельзя. Мужчина бежал на них, а они рвались вперёд. На какой-то миг приятели опередили преследователя, и тот оказался сзади. Мужчина держал в руках бамбуковую палку, и она заметно мешала ему бежать. Вдруг он остановился и бросил палку в спину Мушаррафу. Палка больно ударила его чуть выше лопаток, и, потеряв равновесие, парень упал наземь. Он разбил колени и локти, но вскочил и снова бросился бежать, но споткнулся и вновь упал. Он чувствовал, как преследователь пытается его схватить, но вырывался и вновь пытался вскочить на ноги. Наконец преследователь ухватил его за ногу и потянул к себе. Мушарраф перевернулся на спину и изо всех сил ударил его в лицо свободной ногой. Мужчина отпустил ногу и упал. Кровь хлынула из его носа. Мушарраф вскочил на ноги. Но второй преследователь уже замахнулся для нанесения удара. Он не мог потом объяснить себе, как он это сделал, но тело его метнулось в сторону и, сделав кувырок, он вновь оказался на ногах, но уже с камнем в руках. Палка просвистела рядом, и нападавший, по инерции, развернулся к нему в вполоборота. Мушарраф со всей силы бросил ему камень в лицо. Он так и упал, набок, рядом со своим подельником. Но Мушарраф уже мчался дальше, не оглядываясь назад. Кровь стучала в висках, во рту был какой-то медный вкус. Его начало мутить, дыхание стало прерывистым, он начал задыхаться. Больше он не мог бежать. Ноги стали, как ватные, и он упал.

Очнулся он оттого, что кто-то бил его по щекам. Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним друга. Тот был несказанно рад, тому, что друг, наконец, очнулся. Лишь только Мушарраф смог встать на ноги, они продолжили путь. Третий преследователь не рискнул гнаться за ними, и, похоже, остался спасать своих пострадавших приятелей. Как бы там ни было, но они поспешили убраться подальше. Путь до города пешком оказался значительно длиннее, нежели на арбе, и до пригорода они добрались, когда уже почти стемнело. Пропетляв по закоулкам, они, наконец, добрались до жилища брата Рамиза. Там уже спали, поэтому они улеглись под навесом голодными.

Утром принялись осматривать раны. Мушарраф пострадал серьёзно. Колени, локти и кисти рук были ободраны и начали гноиться, ступни было разбиты о камни и распухли. Женщина поставила кипятить воду, а брат Рамиза отправился в город за лекарем. Через час он вернулся с каким-то худющим мужчиной. Тот молча осмотрел раны, глянул в глаза, пальцами оттягивая веки вниз, потрогал лоб. Мушаррафа знобило. Лекарь всыпал ему в рот хинин и дал запить. После этого он начал мочить тряпки в кипяток и прикладывать их к ранам, пока корки из грязи, смешанной с кровью и гноем, не отмокли. Он соскабливал их, вытирал раны и мазал какой-то мазью. Сначала раны жгло, а потом становилось тепло, только пульс некоторое время стучал в ранах. Лекарь провозился с больным около часа и, закончив, что-то долго объяснял брату и его жене, показывая какие-то склянки и пачки. После этого он ушёл, а Мушарраф уснул и проснулся лишь под вечер. У него был жар. Женщина всыпала ему в рот хинина и дала запить. Горечь была не переносимой, и Мушаррафа чуть не вырвало. После этого женщина промыла ему раны и смазала мазью. Потом его накормили рисовым отваром, и он вновь уснул.

Неделю пробыл он у брата Рамиза, пока не встал на ноги. Пришло время прощаться. Поблагодарив хозяев, Мушарраф потребовал счёт. Он намеревался оплатить свё лечение и тот долг, который взял на себя этот добрый человек. Начались долгие пререкания, брат совсем не хотел брать сумму, которую давал Мушарраф, возвращая часть денег назад. В конце концов, он вернул им деньги за лечение и половину долга. Отдав двести рупий, он остался, удовлетворён и, простившись со всеми, отправился домой. Рамиз проводил его почти через весь город, опасаясь, что он или заблудится, или попадет под машину. Прощаясь, друг с другом, они решили, что на следующий год вновь встретятся в порту. Родители уже и не рассчитывали, что он вернётся, и все были неописуемо рады его возвращению. Дела у них совсем были плохи. Один, отец не мог прокормить семью, а те запасы, что он отдал им, они постепенно истратили. Когда же он показал им деньги, мать чуть не упала в обморок, она никогда столько не видела. Все принялись обсуждать, как они будут жить дальше, но Мушарраф быстро пресёк их разбушевавшуюся фантазию. Он сказал, что они будут жить, как жили, и ни на рупий лучше. Но Халил пойдёт учиться на резчика по кости. Когда он выучится, он купит ему инструмент, и Халил будет делать сувениры. Это будет его кусок хлеба, не может же он всю жизнь кушать из рук отца. По сто рупий он даёт каждой сестре, чтобы не понукали ими женихи. Как потратить остальные деньги, он пока не решил, а потому отложит.

Отец слушал сына и поражался мудрости его суждений и открытости души. Сын не думал о своих желаниях, он, как хозяин, мудро распоряжался добром. Если бы у них была лодка, они бы ловили хорошую рыбу, но самая утлая лодчонка стоит тысяч шесть или семь, а ещё снасть и разрешение на лов. Нет, им не осилить лодку, думал старик.

И они вновь принялись бродить с бреднем меж скал. Правда, Мушарраф где-то высмотрел, как ловят с помощью маски и подводного ружья. Он где-то умудрился купить снаряжение за пятьсот рупий. После всех расходов у них осталась тысяча рупий, и они спрятали их в своей лачуге, которую они расширили на метр. Мушарраф ходил на подводную ловлю после их совместной ловли бреднем и ловлей крабов. Иногда ему удавалось поймать большие рыбы, которые они тут же тащили на базар. Это давало неплохой доход, и рацион их заметно улучшился. Но охотиться в одиночку было опасно, потому что подводные течения могли унести увлечённого охотника в открытое море, и тогда прощай любимый берег навсегда. Нужен был страховщик, который бы в такой ситуации мог придти на помощь. Обычно это делалось так: человек, подвязавшись капроновым шнуром, вплавь догонял уносимого течением, а потом они вместе подтягивались по этому шнуру к берегу. Отец был уже слаб и вряд ли смог бы спасти сына, если вдруг тот попадёт в беду. Те, кто этим занимался, охотились группами, и у них были специальные люди с лебёдкой. Один цеплял к поясу трос и плыл на помощь утопающему. Когда же он его догонял, то тот, кто оставался на берегу тянул их лебёдкой к берегу. Им же всё это было не по силам, а потому охотились они осторожно, стараясь не заплывать далеко.

3.

Наступила осень, а за ней пришла зима, и они с отцом подались в порт. Халил продолжал учиться. Он уже делал самостоятельно разные поделки, но это ещё были работы дилетанта, не отличающиеся тонкостью и изыском, как работы мастеров резьбы по ракушке. Те на небольшой площади круглых ракушек создавали целые картины, причем линии были тонкими и ровными и поверхности отполированы до безупречного блеска. Пока Халилу ещё только предстояло всему этому научиться. Но всё же кое-какие поделки его производства им удалось выменять у матросов на солярку. В этот сезон им везло больше, чем в прошлом, может быть потому, что они выглядели лучше своих товарищей, ведь этот год они питались лучше, чем раньше. А упитанных и крепких работников брали охотнее. Им даже удалось немного денег отложить про запас. Зима подходила к концу, а Рамиз не появлялся, и это обстоятельство волновало парня, ведь он уже замыслил вновь идти на угря. Но однажды Рамиз появился. Почти год Мушарраф не видел друга и поразился переменам в нём. Это уже был юноша с пушком на щеках и нотками баса в голосе. Он пришёл вечером на место ночлега, и у них было много времени рассказать друг другу о себе. Рамиз тоже потратил деньги с умом. Он купил брату ишака, и теперь брат не только возил глину, но и занимался подвозом товара на рынок, возил саман и овощи с полей. В общем, ишачок трудился исправно, кормя семью, а они работали, чтобы накормить ишака. Вот только закончили заготовку сена. Рамиз поделился с другом, что хочет заняться продажей овощей, но для этого ему надо купить тележку, место на базаре и иметь немного денег на покупку самих овощей. Как ни крути, нужны хорошие деньги, и он готов был снова рискнуть. Мушарраф имел работу в порту и хотел её закончить, тем более что у них ещё было время до начала сезона. Рамиз не возражал, и они пробыли в порту ещё четыре дня. После чего простились с отцом и отправились на другой конец города. Мушарраф уже привык к толчее и шуму большого города и чувствовал себя более уверенно. К вечеру они уже были на другом конце города и прежде чем идти в пещеры, заглянули на базар и купили гостинцев детям. Вся семья брата с радостью их встречала. Дети были в восторге от гостинцев, и Мушаррафу долго пришлось рассказывать о себе за пиалой чая. На следующий день они отправились вербоваться. Всё было так же, как в прошлый раз, только теперь вместо мешков они приобрели две хорошие бамбуковые трости и нож. Сезон начался удачно, и они быстро собрали приличную сумму. Чтобы уменьшить риски, они разделили деньги на три части. По одной части они носили при себе, а третью часть прятали в укрытии. Посыльный был тот же, что и в прошлом году, и они попытались расспросить его о том, что он слышал о происшествии с ними, но тот как-то неохотно отвечал, пробормотав лишь, что ничего толком не знает. Исходя из этого, они решили, что здесь не обошлось без его участия, и держали с ним ухо востро. Всё шло неплохо и без приключений. Приближался конец сезона, и угря становилось всё меньше и меньше. Они уже начали подумывать о том, чтобы свернуться.

В один из таких дней, Мушарраф вышел на охоту и сразу поймал трёх крупных угрей. Вдохновлённый успехом, он не заметил, как туман рассеялся, и он оказался вблизи берега, как раз напротив патруля. Первой мыслью Мушаррафа было бежать, но окрик и короткая очередь, заставили его переменить планы. Его заставили выйти на берег и скрутили. Быстро обыскали, после чего все накопления Мушаррафа перекочевали в карман начальника. Затем его принялись бить бамбуковыми палками по спине, кистям рук и пяткам, требуя показать укрытие и выдать сообщников, но Мушарраф твердил, что он один и у него нет никакого укрытия. Его били, пока он не потерял сознание. Очнулся он в кузове джипа. Его привезли в участок и закрыли в камеру. На следующий день пришёл человек и начал задавать ему те же вопросы, но не бил его, а всё записывал. Потом заставил его поставить отпечаток пальца под написанным в протоколе.

4.

Дней через пять Мушаррафа отвезли на суд. Судья зачитал обвинение и решение. Получалось, что он поймал одного угря, но всё равно ему дали год. Через неделю его, вместе с другими бедолагами, загрузили в грузовик и повезли на север, в Джайпур. Здесь добывали мрамор. Им предстояло подбирать куски мрамора, остающиеся после механизированной выработки. Техника вырезала большие глыбы мрамора, из которых вырезали плиты. После выработки оставалось большое количество мелких кусков, которые шли на производство мраморной крошки. Эту работу выполняли заключенные. Их поселили в барак, предварительно переодев и выдав тюфяки с соломой. Вдоль стен барака располагались три яруса нар. Народу было много, и Мушарраф кое-как нашёл себе место на третьем ярусе. Здесь было жарко и воняло человеческими испарениями, к тому же, было тесно. По началу жара и непривычный труд выматывали парня так, что он буквально вылился с ног. Но постепенно он вошёл в колею и уже не засыпал после ужина. В основном здесь сидели за мелкие кражи и долги, но были и такие, которые явно сидели не в первый раз. Они вели себя нагло, занимали лучшие места и забирали лучшие куски, но никто им не перечил. Но были здесь ещё двое, которые вели себя с каким-то спокойным достоинством, ни во что не вмешивались, никого не задирали, но даже охранники не решались это их достоинство ущемлять. Они никого не трогали, но и их никто не решался задевать. Однажды к Мушаррафу подошёл неприятный тип и сказал ему, что его зовут. Неприятный холодок закрался в душу, но парень встал и поплёлся за ним. В дальнем углу барака возлежали уголовники. Перед ними стоял кумган с чаем и пиалы. Оглядев его, один из рецидивистов сказал, что сегодня пятница, и время для мусульман совокупиться с женщиной. Сегодня женщиной предстоит быть ему. На миг Мушарраф оцепенел, и двое заключённых, схватив его за руки, положили грудью на нары. Третий встал и, подойдя к нему сзади, стянул с него штаны. Его крепко держали за руки, не давая шевельнуться. Мужчина похлопал его по ягодицам и принялся, не спеша, расстегивать шаровары. Он отпустил какую-то сальную шутку, и все остальные заржали. В этот момент Мушарраф изловчился и лягнул его ногой в пах. Мужчина, скорчившись, упал на колени. Мушарраф ещё раз ударил его в лицо ногой. Державшие его заключённые, опешив от случившегося, несколько ослабили хватку, и он вырвал одну руку, но вторую вновь крепко схватили и начали скручивать. В свободную руку ему попался кумган и Мушарраф со всей силы огрел наседавшего по лицу. Горячий чай выплеснулся ему на руку и в лицо нападавшего. Он отпустил руку Мушаррафа и схватился за лицо, а Мушарраф в ярости бил его по голове кумганом, пока сам не получил удар в ухо. Он свалился с нар на пол и увидел ногу, летящую ему в лицо. На какую-то долю секунды он опередил её и увернулся от удара. Нога пролетела выше, а он вскочил на ноги, увлекая эту ногу на своём плече вверх. Противник с грохотом упал на спину, и Мушарраф, как кошка, прыгнул ему на грудь, нанося удары кулаком в лицо. Он чувствовал, что жизни его угрожает опасность и, не зная, как защититься от этой опасности, бил, что было сил, не давая противнику подняться. Бил всем, чем придётся, и куда попало. Прибежала охрана, его схватили и уволокли в зиндан.

Десять суток провёл он в зиндане на хлебе и воде. Когда же его выпустили, и он вернулся в барак, то был встречен сокамерниками, как обречённый. События не заставили себя долго ждать. Какой-то хмырь тут же, как бы случайно, подставил ему ногу, и он, споткнувшись, упал на пол. Хмырь явно провоцировал конфликт, но Мушарраф поднялся и залез на своё место. Принесли ужин, Мушарраф слез и, получив свою порцию похлёбки, хотел уже было пристроиться, чтобы поесть, как кто-то выбил у него из рук миску. Горячая похлебка вылилась на колени. Мушарраф вскочил, корчась от боли, и ярость вновь охватила его. Он ударил обидчика миской по голове . Началась потасовка, перевес в которой был не на стороне парня. Его свалили и начали бить ногами, но охранники не появлялись. Изловчившись, Мушарраф ухватил за пятки одного, и тот грохнулся на пол. Несколько ударов по инерции досталось и упавшему. Этого хватило, чтобы Мушарраф успел отскочить в сторону и нанести несколько ударов нападавшим заключённым. Ещё один упал на пол, но Мушаррафа снова сбили с ног, и удары посыпались со всех сторон.

Вдруг нападавшие стали разбегаться. Всё, что успел увидеть Мушарраф, это то, как двое спокойных мужчин, как жнецы траву, уложили нападавших возле себя. Прибежала охрана. Их вытащили из барака и облили водой. Но никого никуда не увели. Отсидевшись, они вернулись в барак. Там было тихо и спокойно, все занимались своими делами, как будто ничего не произошло. Мушарраф еле волочил ноги, всё тело болело от побоев. Один из суровых мужчин сделал ему знак подойти и, когда Мушарраф приблизился, сказал: