Земля призраков
Шрифт:
— А как бы вы охарактеризовали его?
В ее голосе присутствовала нотка разочарования.
— Более ничего не могу сказать.
— Вы могли бы назвать своего кузена человеком с собственническими наклонностями, миссис Осборн?
Она глянула на него с иронией, показывая, что ее не так-то легко сбить с толку.
— Вы так и не решились оставить его в покое, детектив? Но ответить на ваш вопрос утвердительно не могу. Правду говоря, Хью всегда был готов уступить, чтобы ублажить жену.
— А что Майна? Как вы думаете, она бы отреагировала, узнав, что у мужа есть другая женщина?
—
— Как вы можете быть столь уверены?
— Хью был верен жене. По-глупому предан, как выяснилось.
В это мгновение Девейни словно ударило: за время всего разговора Люси Осборн ни разу не произнесла имени Майны. Только «она» или «жена моего кузена», а Кристофер — «ребенок». Он не знал, почему это так его взволновало, но отложил это странное обстоятельство в памяти.
— Вы осведомлены о финансовом положении мистера Осборна? — спросил Девейни. — Например, кто унаследует это поместье, если бы что-то с ним случилось? Мы знаем, он оформил завещание на жену и сына, но если она сбежала, как вы говорите, может, он передумал?
— Он не делился со мной какой-либо информацией по этому предмету. Детектив, это действительно не мое дело. Мы с сыном лишь гости в его доме.
Она поправила розу, чтобы цветок повернулся наружу, а затем, достав зелень, которая служила завершающим штрихом, подрезала длинные ветви, добавила их к букету и расправила его быстрым решительным движением.
— Вы напомнили мне, что я хотел поговорить и с вашим сыном, если он здесь, — сказал Девейни. Вдруг Люси Осборн напряглась, и Девейни тотчас увидел причину. В спешке она уколола палец о скрытый розовый шип. На деревянную крышку стола упала капля яркой крови.
— Что с вами? Вам помочь?
— Я в совершенном порядке, детектив, — ответила она, зажав пораненный палец, чтобы остановить кровотечение. Девейни заметил большой бриллиант на ее левой руке, пока она искала в ящике стола бинт. Люси Осборн, очевидно, была готова к таким обстоятельствам и за несколько секунд перевязала рану.
— Вы спрашивали о моем сыне. Я полагаю, Джереми сегодня в монастыре, помогает на раскопках. А теперь, извините меня, детектив, я должна отослать эти цветы в церковь.
Со своего места в ризнице церкви Святой Коломбы Гарретт Девейни мог видеть семь или восемь человек, сидящих на некотором расстоянии друг от друга на церковных скамьях, рядом с исповедальней. Отец Кинселла пришел несколькими минутами раньше и как раз выслушивал первую исповедь. Люди на скамьях были знакомы Девейни. В основном — пожилые женщины. Он разглядел миссис Фелан, одну из постоянных прихожанок, о который упоминал Кинселла, Мэри Хики и Элен Рурк. Все — основательницы фан-клуба отца Кинселлы, которые могли с радостью грешить ради возможности исповедаться красивому молодому духовнику.
Он подумал о Кинселле, сидящем в темноте исповедальни. Должно быть, странно вновь и вновь выслушивать признания в мелочной зависти и взаимном недоброжелательстве, что и составляет большинство грехов; отпускать прегрешения и повторять «Славься, Мария», словно доктор, который лечит многочисленные случаи гриппа. Никогда не испытав ничего
Слова из исповедальни — «Он знает, где они» — вновь зазвучали в голове Девейни. Что если Кинселла поддался искушениям плоти? Если у них с Майной Осборн было такое взаимопонимание, он мог бы содействовать ее исчезновению. А если он и вправду это сделал, становится понятно, почему она не контактирует со своей матерью. Но Кинселла отнюдь не занервничал, когда Девейни обнаружил вырезанную надпись, наоборот, он казался заинтригованным. Он должен во всем разобраться.
Миссис Рурк прошаркала в исповедальню, когда он заметил еще одну фигуру с опущенной на сложенные руки головой в дальнем конце капеллы. Когда мужчина поднял голову, Девейни увидел, что это Брендан Мак-Ганн. Брендан никогда не был веселым человеком, но сейчас он выглядел особенно удрученным. Ожидал ли он своей очереди, чтобы исповедаться? Мак-Ганны были ближайшими соседями Осборна. Девейни смутно помнил речь Брендана, протестовавшего против строительства в монастыре. Так сложилось, что споры о земле, неважно какие, неизменно превращались в жесточайшие распри. Он снова вгляделся в мрачное лицо Мак-Ганна и решил, что с этим стоит разобраться.
ГЛАВА 13
Когда Нора и Кормак вернулись в Браклин после своей загородной прогулки, холл был пуст, а Нора все еще чувствовала легкое головокружение от того, что произошло на Таллиморской дороге.
— Эй, вы не думаете, что стоит сиять нашу обувь? — спросила она, когда Кормак собрался подняться по лестнице. — Мне уже жаловались, что мы слишком много топчемся и пачкаем пол, — прошептала она.
— А, хорошо.
— Мои чертовы шнурки слишком туго затянулись. Не могу их развязать.
— Давайте, я попробую, — предложил он. Едва Кормак наклонился, рассматривая ее запачканные шнурки, причем ее рука слегка касалась его плеча, наверху лестницы появился Джереми.
— Привет, Джереми, — воскликнула Нора и обратила внимание, что радость от их возвращения сменилась на лице юноши изумлением. — Уверена, видя наше состояние, вы порадуетесь, что не поехали с нами.
Он не ответил.
— Чуть не задавили овцу, — продолжила она. — Машина съехала с дороги.
Что-то в лице Джереми подсказало ей, что грязь на ее спине и локтях и темные пятна на коленях Кормака можно неправильно истолковать. Лицо Норы мгновенно запылало, она знала, что быстро краснеет, но ничего не могла с этим поделать. Взгляд же и молчание Джереми лишь ухудшали положение. Она продолжала болтать, рассказывая, как в конце концов их спасла троица фермеров.
— Три брата по фамилии Фарелл. Вытащили нас из навоза цепью. Майкл был очень добр и дал мне старый картофельный мешок, чтобы не запачкать обивку.