Земля призраков

Харт Эрин

— А как я могла? Меня вытолкали за дверь, когда я еще и слова не произнесла.

— А другой одежды вы не находили?

— Нет, больше ничего. И вы можете не сомневаться, я встала на колени и все обыскала под кроватью. И что парень делал с шарфом леди? Хотела бы я знать!

— Вы никому не говорили о вашем увольнении?

— Распространять о себе ложь? Нет, благодарю вас. Лучше ничего не говорить вовсе, подставить другую щеку, как велел наш Господь. Ну, и ни за какие деньги меня там не будет.

Девейни сменил тему разговора:

— Миссис Хернанс, как вы полагаете, Осборны ладили со своими соседями?

— А, конечно, не очень. Но Брендан Мак-Ганн всегда был слегка того,

я считаю. А его сестра разыгрывает невинность, пытается подцепить на крючок мистера Хью с той самой минуты, как его бедная жена исчезла. Наглая она ужасно, эта Уна Мак-Ганн. Никакого стыда вовсе. Тошно смотреть.

— Почему вам кажется, что она хочет подцепить Хью Осборна?

— Ну, а разве я не видела их постоянно, когда ездила на велосипеде: то он подвозил ее, то она болтала с ним через окно машины? Это никогда не прекращалось, имейте в виду, даже после того как он женился. Но она никогда не заполучит его, ни за какие слезы и сладкие улыбки.

Когда Девейни покинул миссис Хернанс и глубоко вдохнул свежий воздух, он, словно в припадке клаустрофобии, представил, как она изо дня в день сидит в своей комнате: пьет чай, курит, варит бекон и капусту на обед, считает время до любимой телевизионной передачи и заводит часы перед сном, чтобы они, не умолкая, отсчитывали уходящие мгновения ее жизни.

ГЛАВА 20

— У вас есть фонарик? — спросил Кормак. Нора похлопала по карману своей куртки. Был вечер понедельника, почти весь день они провели на раскопках, а теперь направлялись к башне, пока Хью Осборн не вернулся из Голвея. День был таким же, как вчера, облачным, но теплым, в воздухе ощущался запах озерной воды. Лишь редкие птичьи трели нарушали тишину, пока они шли вдоль стены поместья к лесу. Нора впереди, а Кормак следовал за ней.

— Внимательно смотрите под ноги, когда мы приблизимся, — сказал он. — Можете подвернуть ногу, если не будете осторожны.

Со вчерашнего утра он был очень заботлив и жалел, что прошлой ночью она осталась в своей комнате одна. В конце концов она убедила его, что прекрасно справится и в одиночестве, однако решила не пренебрегать его заботами. Они прошли около ста пятидесяти ярдов, когда она остановилась. Сквозь густоту листьев виднелись очертания башни. Кормак начал рассказывать ей о конструкции башни, но вдруг замолк.

— Что случилось? — спросила она.

Кормак прижал палец к губам, а затем молча указал на дверь башни. Засов был отодвинут, а висячий замок болтался на скобе.

— И что мы будем делать? — прошептала Нора. Он жестами попросил ее прижаться к стене, пока он приблизится к двери. Кормак огляделся, поднял толстую ветку, валявшуюся рядом, перехватил ее поудобнее и подцепил массивную деревянную дверь. К удивлению Норы, она легко распахнулась, словно петли были смазаны. Никакой реакции не последовало, ни звука или движения. Они обменялись взглядами и медленно двинулись в башню. Внутри было темно и сыро. Узкие бойницы в толстых стенах едва пропускали воздух и свет. Луч фонарика осветил каменную лестницу, которая огибала помещение, исчезая в отверстии деревянного потолка. Нора порылась в карманах и включила свой фонарик. Его свет упал на груду толстых книг и кучу шерстяных одеял, сваленных на грязном полу в одной из частей комнаты. Она пошевелила одеяла ногой и увидела: одно из них было вовсе не одеяло, а большая шаль или что-то вроде того, прошитое золотыми нитями. Пол, казалось, подметали. Возле одеял стоял деревянный ящик, покрытый лужами расплавленного воска и свечными огарками. В сущности, полусожженные свечи валялись повсюду: конусообразные и форме столбиков, но в основном маленькие церковные свечки.

На ящике около самодельной постели лежала в беспорядке куча новых свечей. Когда Кормак повернулся, его фонарик скользнул по груде ящиков у стены, и он тщательнее направил фонарь, чтобы рассмотреть, что там было.

— Нора, взгляните на это.

Она направила свой фонарик туда же, осветив то, что оказалось аккуратно разложенным собранием костей каких-то мелких животных. Нора разглядела длиннозубые черепа кроликов и тупые — барсуков, хрупкие скелетики горностаев и птиц. В одном из ящиков лежали: остов лисы, раздавленной автомобилем, с полностью сохранившимся ярким хвостом и отдельные крылья вороны с угольно-черными перьями.

— И что об этом скажете? — осведомился Кормак.

— Я не знаю. Эй, а это что? — Нора осветила несколько больших листов бумаги, которые были разбросаны на полу около ног Кормака. Он наклонился, чтобы рассмотреть их.

— Наброски, — сказал он.

Нора опустилась на колени рядом с ним, и они взяли по пачке скрученных мокрых листов, перебирая их. Она смогла разобрать очертания виденных ранее черепов и костей, исполненные толстым графитовым карандашом. Линии были странно-напряженными, словно художник, стараясь запомнить контур каждого предмета, рисовал по памяти, даже с закрытыми глазами. Здесь были десятки набросков, маниакально повторявших одно и то же. Нора всмотрелась в одно из многочисленных искривленных изображений вороньего крыла. — И кто же все это сделал?

— И я о том же думаю… подождите минуту, смотрите.

Кормак медленно повел фонариком по стенам. Нора последовала его примеру. Они медленно продвигались по кругу, пока лучи их фонариков не осветили часть стены, покрытую огромными полуабстрактными изображениями костей и безглазых черепов на фоне разлагающихся органических форм — темно-пурпурные и бледно-синие зубчатые линии, искривленные контуры и спирали чередовались с широкими блестящими полосами золота. От действия влаги поверхность кое-где начала крошиться, и, судя по толщине красочного слоя, картину неоднократно подновляли. У лестницы лежала беспорядочная куча пустых банок, тряпок и засохших кистей. На одном из ящиков лежали пульверизаторы и банки с краской. Менее всего они были готовы увидеть за запертой дверью башни что-то вроде самодеятельной художественной мастерской. И тем не менее — она была перед ними.

— Боже, Кормак, это так странно. Но в то же время и загадочно. — Нора внимательно рассматривала тома, которые лежали на импровизированной постели. — Книги о птицах, много книг по истории искусства, — сказала она и хотела закрыть массивную деревянную дверь. Однако сзади дверь оказалась разрисованной в той же манере, что и стены, но в центре ее располагалось продолговатое иконописное изображение темнокожей мадонны и младенца.

— Кормак, взгляните на это. — Вместо ответа послышался испуганный вскрик и шум драки. Едва Нора повела фонариком, как напали и на нее. Она вскинула руки, чтобы защитить голову, и ощутила царапанье коготков и взмахи крыльев возле лица и рук, когда она размахивала фонариком в попытке освободиться. Кормак схватил ее за свитер и пригнул к земле.

— Пригнитесь, — яростно прошептал он. Над их головами слышалось беспорядочное хлопанье.

— Что, черт побери, это такое?

— Просто птица. Боюсь, я потерял фонарик. Где дверь?

— Сзади меня, — сказала Нора. Они выбрались на свежий воздух и мгновение сидели, прислонившись к наклонному основанию башни, хватая ртом воздух.

— Мне следовало бы предупредить вас, — сказал Кормак. — Это место, кажется, что-то вроде гнездовья, если можно так выразиться. Тут целая стая ворон, гнездящихся на вершине башни и на окрестных деревьях.