Земля Тре
Шрифт:
– Нашел кого спрашивать. Пяйвий говорил...
– Пяйвий! Он здесь?
"...десь?" - повторило эхо.
– Пропал, - ответил Коста после короткого молчания.
– Никаких следов.
– Ты искал?
– Прошел по берегу туда-обратно. А что толку? Такая непогодь...
Глеб, постанывая, подполз к наружному отверстию, высунул голову. За пределами пещеры мела метель - сверху густо сыпались тяжелые хлопья снега, ветер широкой метлой разбрасывал их по земле. Беда тому, кто в такое ненастье окажется без
– Пить хочешь?
Коста стоял у костра и держал в руках потемневший от времени кубок.
– Где ты его нашел?
– Тут валялся.
Глеб отхлебнул воды, зажмурился - показалось, что в горло провалился кусок льда.
– А ты?
– Пей. Воды сколько хочешь - по стенам течет. Глеб отхлебнул еще раз и стал рассматривать кубок.
– Вещь не наша, - сказал Коста.
– Варяжская или свейская. У нас такие не делают.
На ободе, сквозь зеленый налет, проступали какие-то буквы. Глеб потер их пальцем, счищая плесень. Вгляделся.
– Похоже на латынь. "Эксперимента... эст опти-ма... рерум магистра".
– Растолкуй.
– "Опыт - лучший учитель".
– Гляди-ка!
– Глеб впервые увидел на лице Косты неприкрытое удивление.
– Откуда знаешь?
– Учился по книгам.
– В груди затрепетало что-то похожее на гордость. Три года назад был в Византии с княжескими посланниками. Переводил...
– Молодец.
– Во вздохе Косты прозвучала легкая зависть.
– А я вот не сподобился...
Теперь настал черед Глеба взглянуть на него с удивлением. Мужик ведь зачем латынь?
Коста вдруг смутился, будто нечаянно выдал сокровенную тайну. Пробурчал, отвечая на незаданный вопрос:
– Думаешь, только вам, боярам, грамота нужна?
– и тут же перевел разговор на другую тему: - Выходит, до нас здесь уже кто-то побывал?
– Выходит, так.
Глеб взял из костра головню и осветил ею пространство вокруг себя.
– А это что? Ну-ка...
Под стеной лежал скомканный лоскут, похожий на обрывок кожаного плаща. Глеб приподнял его и вздрогнул, увидев перед собой человеческий череп.
– Вот он кто-то...
Рядом с черепом тускло поблескивал маленький металлический овал. Глеб протянул руку и взял его. Это был золотой медальон с искусной гравировкой: корабль, плывущий по бурному морю. На обратной стороне чем-то острым было выцарапано слово "Харальд".
– Имя, - определил Коста.
– Варяжское.
– Тонкая работа, - сказал Глеб, разглядывая рисунок.
– Посмотри.
– Безделка!
– Коста скривил губы.
– У нас любой чеканщик лучше сделает.
Металл холодил ладонь. Глеб сжал руку в кулак, решив сохранить медальон при себе. Коста без тени брезгливости поднял череп и обнаружил под ним свернутый в тугую трубку пергамент.
– Это, пожалуй, будет поинтересней. Пергамент был изрядно попорчен стекавшей со стены влагой. Коста развернул его и увидел размытые ряды латинских букв.
– На, - протянул Глебу.
– Это по твоей части.
Буквы были выписаны неровно, строчки то задирались вверх, то скатывались вниз, наползая одна на другую. Чувствовалось, что рука автора дрожала - так бывает от слабости или от волнения.
– "Тертиум нон датур..." - прочитал Глеб, с трудом разбирая чужие каракули.
– "Третьего не дано. Теперь... когда передо мною стоит простой... слишком простой выбор - жить или умереть, - я понимаю это очень хорошо".
– Кто "я"?
– нетерпеливо спросил Коста.
– Сейчас... Вот! "Меня зовут Харальд. Хотя... правильнее сказать: меня звали Харальд... ибо если кто-то и будет читать эти строки, то произойдет это уже после моей смерти... Что ж... как сказал великий Сенека... вивере милитаре эст... жить - значит бороться. А в каждой борьбе есть победители и побежденные..."
– Сенека? Кто такой?
– снова перебил Коста.
– Мудрец один... Не мешай!
– Глеб отмахнулся от него и, вперившись взглядом в пергамент, склонился к огню.
– "Прошел ровно год с тех пор, как я покинул благословенную Норвегию и, памятуя о том, что... ни-гил эст ин интеллекте... нет ничего в уме, чего раньше не было бы в ощущениях... отправился на поиски приключений. Мой путь лежал в Биармию... или землю Тре, как называют ее на юге... землю, о которой слышал я столько небылиц, но где не бывал до сей поры ни один..." Клякса.
– Глеб с сожалением пропустил несколько расплывшихся строчек.
– "...два месяца, как я, обогнув Биармию с востока, вошел в Гандвик, который белокурые жители Гардарики..."
– Новгорода, - подсказал Коста.
– Это по-варяжски.
– "...жители Гардарики называют Студеным морем. И здесь мне..." Опять размыто, "...погибла вся моя команда, а "Конунг"... отличный корабль, построенный Бьорном Ремесленником и прошедший от Ланги до Гандвика... превратился в груду щепок..."
– Знакомая история, - грустно усмехнулся Коста.
– "Я путешествовал по Биармии и... ад окулос... воочию видел то, чему раньше не верил, потому что это было слишком... абсурдум... нелепо..."
Костер угасал, и Коста подбросил в него еще несколько деревяшек бренные останки ушкуя, подобранные на берегу.
– "Кто бы ни был ты, попавший в эти края и нашедший мое послание... я могу дать тебе только один... только один разумный совет: беги! Садись на свое судно и спасайся... Чем скорее ты покинешь Биармию, тем лучше будет для тебя и для тех, кто прибыл сюда вместе с тобой".
Глеб замолчал. Слышно было, как в недрах пещеры капала вода.
– Совет не для нас, - сказал Коста.
– И хотели бы уплыть, да не на чем. Читай дальше.