Земля
Шрифт:
В дверь снова постучали.
Кроме участников совещания, в приемной толпились и те, кто, узнав о решении «Главводхоза», поспешили прийти в управление. Они стояли группками и громко спорили. Одни поддерживали решение, другие выражали недовольство.
На совещание явились все участники ночных событий, измученные бессонницей, тревогами и тяжелым трудом. Некоторые даже не успели переодеться.
Серова стояла у самых дверей начальника управления и нетерпеливо ждала, когда же наконец они откроются. Она знала, что там был Важа, и догадывалась почему. Едва раскрылась дверь,
Галина Аркадьевна не представляла себе, как это Важа сможет уйти со стройки. Ведь это означало бы, что он и от нее уйдет.
Важа отвел глаза. Он сидел за столом на том же месте, что и вчера, и это показалось Серовой доброй приметой. Она быстро пошла к столу, чтобы сесть рядом с ним.
Важа подвинул ей стул. Серова успокоилась.
«Нет, нет. Важа не уйдет, не сможет он бросить дело Андрея Николаевича!» И эта мысль, подбодрив ее, рассеяла все сомнения.
Совещание закончилось далеко за полночь. Участники совещания группами расходились по улице Ленина: кто вверх по улице, кто вниз, а кто тут же сворачивал в соседние переулки. В ночной тишине отчетливо раздавались их возбужденные голоса.
С моря тянуло свежаком, и утомленные, надышавшиеся спертым кабинетным воздухом люди жадно вдыхали ночную прохладу.
Уча Шамугия стоял под платаном напротив выхода из управления. Он уже давно был здесь и не знал, куда деваться, к кому обратиться. Андро Гангия обещал определить его в ученики драгера. А к кому обратиться теперь? К Серовой или к Джапаридзе? Он стеснялся обоих. За вчерашний день и ночь они столько пережили, что вряд ли им было до него. Особенно неловко Уча чувствовал себя перед Важей. Притом Важа был обижен на главного инженера. Кто его знает, может, он и не захочет помочь Уче. Серова? Вот Серова, та наверняка поможет. Надо бы ее попросить, но только не сегодня. Сейчас лучше всего пойти переночевать на вокзал или в порт, а там — утро вечера мудренее. Занятый этими мыслями, Уча и не заметил, как из управления вышел Важа Джапаридзе. Важа сразу же увидел Учу и позвал его.
Уча торопливо пересек улицу и подошел к Важе.
— Ты кого тут дожидаешься, Уча?
— Вас я ждал. Вчера Андро Гангия обещал устроить меня на экскаватор.
— Вчера-то обещал, но вот сегодня... — осекся Важа.
— Скажите, что с ним случилось?
— Не знаю, никто не знает. Больше не спрашивай меня об этом, ладно?.. Я сегодня сгоряча заявление подал, хотел уйти. Порвал я это заявление на клочки. Все, что любил Андро, все, чем он жил, отныне для меня дорого втройне. Вчера Андро говорил о любви. А я ему: много, мол, ты о любви знаешь. Глупость сморозил, дичь. Андро Гангия пришел в этот мир для любви, для добра пришел, для дела во имя человека... У тебя есть где переночевать? — вдруг неожиданно спросил Важа.
— Есть, — соврал Уча.
— Иди отдохни. Скоро утро уже. А я Галину Аркадьевну подожду.
— Она вас любит, — невольно вырвалось у Учи.
— Что-о-о? — от неожиданности Важа растерялся.
— Она вас очень любит!
— А ты откуда
— А этого и знать не надо. Просто глаза надо иметь.
— Ну и глаза же у тебя, Уча. А вот мне бог не дал. Иди. Вот-вот Галина Аркадьевна появится. Спасибо тебе, Уча.
— Мне-то за что спасибо?
— За то, что глаза у тебя добрые и сердце доброе.
— Спокойной ночи.
— Доброй тебе ночи, Уча.
Не успел Уча отойти, как из подъезда появился Сиордия и подошел к Важе.
— Поздравляю вас, товарищ Важа, с должностью главного инженера, — сказал он Важе и протянул руку.
Важа не подал ему руки.
Сиордия сделал вид, словно не заметил этого.
— Вы были абсолютно правы, товарищ Важа.
— Не понимаю, о чем это вы.
— Андро Гангия из шкуры лез ради славы.
— Что, что?
— А вы что думали? Туда ему и дорога...
— Что ты сказал, мерзавец?! — Важа схватил его за грудки и тряхнул что есть силы. — А ну повтори, ну?
Не смог повторить Сиордия.
Важа толкнул его в грудь.
Сиордия зашатался, попятился и плюхнулся прямо в лужу. Потрясенный Важиной выходкой, Исидоре даже не попытался подняться, сидел и смотрел на Важу снизу вверх глазами побитой собаки.
Появившаяся в дверях Серова стала свидетельницей этой сцены.
— Важа! — воскликнула она с испугом. — Что случилось, Важа?!
Сиордия поспешно поднялся.
— Ничего страшного, Галина Аркадьевна... Я тут оступился, — пробормотал Исидоре и был таков.
— Что он сделал, Важа?
— Столько лет живет, работает рядом с тобой человек, а ты и не знаешь, что он из себя представляет, — сказал хриплым от волнения голосом Важа.
Серова поняла, что Сиордия посмел сказать что-нибудь грязное об Андро Гангия, и не стала допытываться.
— Ты меня ждал, Важа?
— Тебя, Галя.
— Так пойдем, — взяла его под руку Серова.
Медленно шли они по пустынной улице. Каждому из них было трудно начать разговор. Их мысли были заняты судьбой Андро Гангия. Они остановились на рионском мосту. Река уже не ревела. Вода в ней по-прежнему была высока и мутна, но ни в какое сравнение не шла со вчерашней. Они смотрели туда, откуда нес Риони свои тяжелые воды.
Город спал. На улицах не было ни единой души.
Море едва слышно вздыхало.
Облокотились на перила моста.
— Как спокоен сегодня Риони, — сказал Важа Серовой. — А еще вчера он грозился смыть все живое с земли.
— Мне казалось, что море обрушилось с гор. Но ведь Риони может снова разбушеваться.
— Конечно, может. И в этом году, и в будущем, и через десять лет или через сто, — задумчиво смотрел Важа на Серову. — Ты знаешь, о чем я подумал, когда мы вчера прорезали дамбу?
— О чем, Важа? — Серова обняла Важу за плечи.
— Необходимо построить водоразборник у Патара Поти, на седьмом километре.
— Водоразборник?! — не поняла Галина Аркадьевна.
— Там, — показал рукой Важа, — на седьмом километре, необходимо поставить дамбу. Оттуда надо прорыть канал и направить воды Риони в море по новому руслу. При наводнении мы откроем шлюз и...