Земная жизнь с пропиской в небе. Книга первая

Старобинец Юрий

– Слава советским сталеварам.

Рубашки под куртками обоих летчиков были мокрыми, пот стекал каплями. Андрей смахнул рукавом с носа пот и спросил замечания за полет. Генерал молчал и после второго доклада, также молча вышел из самолета и сел в газик. Андрей со штурманом медленно пошли к штабу, под дождем по рулежной дорожке. Все машины давно ушли, была половина третьего ночи. Андрей подумал, что сдачу на класс ему не засчитают, штурман переживал за командира. В штабе уже никого не было, сон тоже не шел, сказалось перевозбуждение, снимать же стресс алкоголем Андрея отучил первый самостоятельный вылет на самолете в училище. Тогда он, непьющий, получил сильнейшее алкогольное отравление под эмоциональным влиянием «опытных» товарищей.

А генерал сидел в бане с командиром полка, одну бутылку

водки они уже выпили и начали вторую, однако влияния алкоголя он не чувствовал. Посещение бани он спланировал заранее, чтобы усыпить бдительность командования полка. О предстоящем подъеме по тревоге не знали даже офицеры дивизии, прибывшие с ним, чтобы не было случайной утечки информации. Командному пункту дивизии уже были поставлены задачи на подъем утром следующего дня полка по тревоге. Раньше на практике такая проверка не допускалась. Документы разрешали полеты только через 12 часов после плановых полетов. Командир дивизии был очень недоволен положением дел в этом полку – холод в домах и гостинице, аэродром в безобразном состоянии, форма одежды не соблюдается. После ухода фронтовика новый командир полка казался ему интеллигентом, ослабившим жесткую хватку поддержания порядка, ведущим полк к недопустимым вольностям. Генерал планировал всколыхнуть это болото, а дальше решать, кого менять – командира полка, комбата или обоих вместе. Последний полет с молодым командиром корабля Старовым изменил многое. Он почувствовал в этом старшем лейтенанте силу, профессиональную злость и уверенность, которую редко можно воспитать без традиций, хорошо подготовленного инструкторского состава. Появились сомнения, может, рано все ломать, ведь летная подготовка – это основа, на которой легче нарастить все остальное. Полковник Ефимов провожал генерала до гостиницы пешком, на прощание тот посоветовал командиру заглянуть в штаб, до подъема оставалось 30 минут. Генерал из гостиничного номера по телефону дал указание начальнику штаба передовые команды в воздух не поднимать, вручить боевое распоряжение, а его разбудить на заслушивание решения комполка, через 3 часа после сигнала. Командир полка намек заглянуть в штаб сразу понял, опьянение, усталость летного дня прошли мгновенно. Он вбежал к дежурному по полку и дал сигнал сбора руководящего состава по списку №1. Гарнизон спал тихо, только опытный глаз мог заметить, как вспыхивают освещенные окна немногих квартир. В организации подготовки полка к боевым действиям было выиграно благодаря слабости генерала 15 очень важных минут.

Сигнал тревоги для Андрея и всего летного состава прозвучал неожиданно, после ночных полетов никогда учебных тревог не было, значит, тревога боевая, подумали многие. Сбор экипажей, подготовка техники шли в каком– то особом, тревожном режиме, что способствовало порядку и слаженности. Андрей прибежал на площадку сбора одним из первых. Транспорта не было, батальон обеспечения проспал. Он бегом, через поле подбежал к самолету, три члена экипажа уже стягивали чехлы, Андрей вскочил в кабину и запросил запуск, его разрешили. Не было двоих членов экипажа. Убедившись в их оповещении, командир, получив от руководителя полетов подтверждение, начал запуск двигателей. Правый летчик первым увидел бегущего по полю штурмана. Подберем по ходу, размышлял Старов, начиная руление. Короткая остановка на бетонной магистрали, и штурман пролазит через аварийный люк, прокричав в кабину:

– СРО (код ответчика ПВО) «пятерка», секретчика долго не было, – оправдался он за опоздание.

– 329-й, взлет разрешаю, зона ожидания, эшелон 6000 метров, – прошла команда руководителя полетов.

Самолет Старова пробил облака и вышел в яркое солнечное освещение, воздух был плотный, самолет набирал высоту, как орел, раскинувший крылья для наслаждения полетом. Теперь вся нагрузка ложилась на радиста, начавшего быстро стучать на ключе и передавать команды по закрытой связи. В радисте Андрей не сомневался, он считался одним из лучших в полку.

Командира дивизии разбудил телефонный звонок. Докладывал его начальник штаба:

– Полк приведен к боевой готовности согласно вашему распоряжению, взлет ретранслятора зафиксирован в 6.44, передовые команды остановлены, готовы к выруливанию, ждем дальнейших указаний.

– Передовые команды остановить на предварительном старте. Пошлите своих офицеров, пусть проверят документы и состав, вывернут все наизнанку. Отключить всю телефонную связь, последнюю вводную по решению командира передать через ретранслятор по кодовой связи. Газик к гостинице – через 10 минут, заслушивание командира в 9.00, – быстро отдал распоряжения генерал.

Командный пункт гудел, как переполненный улей. Небольшой подземный бетонный бункер, скрытый на окраине аэродрома, не вмещал такого количества людей – кроме своих офицеров, было много проверяющих. Подготовлена карта полета с нанесенной боевой обстановкой и маршрутом, на нее продолжалось внесение некоторых пропущенных деталей, шло поочередное заслушивание начальников служб по обеспечению боевых действий. В этот момент на аэродроме объявлен режим химической тревоги, подготовка самолетов продолжалась в средствах защиты. Самолеты готовились к выходу из-под удара всем составом полка, с вылетом на запасной аэродром. Генерал вошел на командный пункт, выгнал всех посторонних и начал заслушивание. Комполка держался уверенно, докладывал точно, казалось, что прошедшая бессонная ночь и баня на нем не сказались. Молодец, подумал генерал, держится уверенно. Он оглядел остальных офицеров. По их уставшим лицам, отсутствующим взглядам и полуопущенным глаза, он понял, что нужно делать.

– Достаточно, товарищ полковник, – остановил он командира.

– Объявляю вводную: командир полка выведен из строя, заместитель, продолжайте доклад.

Вводная задача оказалась неожиданной, в детали боевой задачи новый заместитель комполка не вникал. Вчера после полетов они с инженером выпили немного спирту, расслабились, пока генерал парился. Сейчас ему было очень тяжело, начальники служб помогали, как могли, но всем было видно, что по основной задаче он плывет, деталей не знает. 20 минут на подготовку, коротко объявил генерал – позорить нового заместителя, прибывшего из Академии, в его планы не входило. Комдив прошел в отдельную комнату и поднял телефон закрытой связи. Он коротко доложил командующему военно-транспортной авиации о результатах своей работы в полку, но тот прервал его коротким вопросом:

– Сколько можешь поднять самолетов на перевозку войск от дивизии?

– Больше 40 не смогу, у меня Витебский полк на переучивании ИЛ-76, часть экипажей на специальных заданиях.

– Прекращай проверку, к обеду возвращайся в Витебск, задачу получишь в ближайший час, этот полк готовь к вылету на завтра, – коротко дал команду командующий.

Генерал подозвал свого начальника штаба и отдал короткие распоряжения:

– Закончить заслушивание самому, учебную задачу снять после заслушивания решения, летный состав в класс на подготовку, самолеты на предварительную подготовку к вылету на завтра. Управление дивизии вылетает в 14.00, разбор тревоги проведем позже, к 12.00 соберите офицеров управления дивизии.

Учебная тревога плавно перерастала в реальную задачу. В штабе полка под перевозку войск уже формировали очередность, пошли первые команды по новой задаче и оборудованию самолетов, а полк по инерции продолжал отрабатывать учебные вводные. Заместитель комполка по инженерной службе не выдержал, ворвался в кабинет командира и, увидев генерала, не смущаясь, произнес:

– Товарищ генерал, невозможно готовить самолеты по двум вариантам, инженеры дивизии требуют одно, с командного пункта идут другие команды. Нельзя же так, люди и так вторые сутки на ногах.

Комдив понял, что оповестить всех офицеров дивизии по всему периметру аэродрома сложно, поэтому поблагодарил инженера за смелость, дал команду сообщить открытым текстом по всем телефонам о прекращении тревоги. Летный состав уже прибыл в учебные классы на подготовку, когда генерал вспомнил о Старове:

– Где этот камикадзе, который меня чуть не убил на посадке? Он думает нести летную книжку или без класса хочет остаться?

Послали посыльного, тот пришел ни с чем, найти Старова не могут, никто его не видел. Только руководитель полетов, вошедший в штаб, остановил эту суету. Он сообщил, что ретранслятор произвел посадку только 10 минут назад. Андрея привезли в штаб на командирском газике. Генерал, глядя на бодро вошедшего командира корабля, ехидно выговорил: