Земное притяжение. Селфи с судьбой
Шрифт:
Хабаров переглянулся с Шейнерманом.
– Занятно, – сказал тот.
– Такая тонкая сетка, как на клее, скорее всего означает, что заклеивали именно капроновый чулок. В середине как будто маленькая окружность! Видно, если приглядеться. – И Джахан поводила туда-сюда синим фонарём. – Билеты в кино и клей… в паре означают, что у Цветаева был некий романтический и доверительный интерес. Малознакомому мужчине ни одна женщина не признается, что у неё порвались чулки!..
– Значит, нужно установить женщину, с которой Пётр Сергеевич проводил время, – задумчиво протянул Хабаров. – И раз билеты были в картотеке, выходит, он не слишком ей доверял.
– Почему?..
– Очевидно, что в
– Обо всём, что там было, – недовольно буркнул Шейнерман, – я доложил.
Хабаров подумал.
– Даш, расспроси байкера. Может, он не только мотоциклиста видел, но и даму?
Та кивнула, ловко перекинула длинную ногу через спинку стула – она любила сидеть верхом на стульях – и помахала ручкой.
– Я поеду, да? Гражданского забираю, да? Джо, он в машине не перекинется? Макс, ты меня любишь, да?
– Я тебе помогу его дотащить, – сказал Шейнерман, поднимаясь.
– Да ладно, сам дойдёт! Подумаешь!
Они вышли в коридор, и слышно было, как они там препираются. Хабаров посмотрел на Джахан. Он только и делал, что смотрел на неё.
…Он проснулся после наркоза в прекрасном настроении. Там, где он был всё это время – потом оказалось, восемь или девять часов! – ему ужасно понравилось. Там было просторно, светло, и какое-то радостное ожидание самого лучшего. Откуда-то он знал, что здесь ещё не окончательное место, а самое лучшее впереди. Хабаров был там один, но знал совершенно точно, что Джахан видит его и слышит, и он в любую секунду может с ней поговорить – как будто она даже не за стеной, а за тонкой плёнкой, и он просто пошёл вперед, чтобы всё разведать, и эта разведка была нетрудной и нестрашной. Время от времени он окликал её, и она каждый раз отзывалась, а потом сказала, чтобы он отстал, и это было так на неё похоже, что он обрадовался ещё больше. Он не понял, откуда появилась кровать, но сообразил, что должен лечь и спать, и почувствовал, как ему захотелось спать. Он давно не спал – крепко, от души, хоть из пушки стреляй, как у Христа за пазухой, как Бог в Одессе! Всё больше вполглаза, чутко, нервно. Здесь можно было спать во всю мочь, и ничего страшного не произойдёт, уж такое тут место. Хабаров лёг и уснул, зная, что, когда проснётся, рядом будет Джахан. Он проснулся в прекрасном настроении, и она была рядом. «Сколько это будет продолжаться? – сказала она, едва он открыл глаза и заулыбался от счастья. – Сколько ещё раз тебя будут убивать?» И он очень удивился. Он не помнил, чтобы его убивали.
– Налей мне чаю, – сказал Хабаров громко. Он знал, что она умеет слышать мысли, и не желал, чтобы сейчас услышала. – Что с анализами?
– Нужно ждать. Это химический процесс. Он идёт как идёт.
– Предварительное заключение?
– Я терпеть не могу никаких предварительных заключений.
Он молча взглянул на неё. Что ты будешь делать! В сторону лучше смотреть, в сторону!..
Но Джахан улыбнулась ему. Он не поверил своим глазам.
– Я тебя совсем запугала, – сказала она, и Хабаров чуть не свалился со стула. То есть он даже рукой взялся за деревянные переплетения, чтобы не упасть. – Но я решила, больше ни за что и никогда.
– Понятно.
– Мы сделаем работу, разойдёмся и будем жить, как жили.
– Ты жила хорошо?
Она подумала немного, словно вспоминая, хорошо ли жила.
– Довольно интересно, – наконец сказала она. – И без потрясений.
– Понятно, – повторил Хабаров. И осведомился: – Останемся друзьями?
Тут она растерялась.
…Друзьями? Какими друзьями?..
Вдруг Джахан сообразила, что он, должно быть, пошутил.
– Ты пошутил? – спросила она с подозрением.
Алексей Ильич кивнул совершенно серьёзно.
Они помолчали, потом он попросил:
– Всё же расскажи мне про яд.
– Очень предварительно! Искусственно синтезированное отравляющее вещество с отложенным действием. Первоначальные пробы на распространённые яды не дали вообще ничего. Химический механизм мне пока непонятен, ясно только, что он вызывает паралич сердца. Как-то сложно взаимодействует с другими органами, поражает именно сердце. Пробы тканей других органов абсолютно чистые. Вещество новое, я с ним незнакома.
– Непростые ребята убили Цветаева.
– Непростые.
– И время поджимает.
– Нас всегда поджимает время, Алексей.
Вернулся Макс и сообщил, что Даша уехала и авторитета забрала. Но Хабарова авторитет не интересовал.
– Расшифровка, я так понимаю, ни с места.
Шейнерман моментально вспылил:
– Я делаю всё, что могу. Если этого недостаточно, попроси в управлении, чтобы прислали другого специалиста.
– Щас! – сказал Хабаров на манер Даши. – Как же! Жди!..
За тёмным оконцем по голому саду пробежал ветер, запутался в кустах и сник. Форточка стукнула.
– Весна, – мечтательно проговорил Хабаров. – Пора любви и грусти нежной. И ещё чего-то, я забыл. А, юности мятежной. Значит, у нас четыре направления. Мотоциклисты, которые повсюду. В меня стреляли с мотоцикла, в «Тамбов-Паласе» мотоциклисты, возле церкви тоже. И некий байкер по прозвищу Борода видел какого-то мотоциклиста возле библиотеки. Затем неизвестная женщина, с которой Цветаев ходил в кино и помогал ей ликвидировать дыру на колготках.
– Чулках, – поправила Джахан. – Колготки делают совершенно из другого материала.
– Если предположить, что этой женщине Цветаев не доверял и поэтому оставил нам билеты в картотечном ящике, то можно допустить также, что она имеет отношение к убийству.
– Нет логики, – возразил Макс. – Если Пётр Сергеевич Цветаев ей не доверял, он не подпустил бы её так близко.
– Согласен.
– Не согласна, – возразила Джахан, и они оба на неё посмотрели. – Мы исходим из того, что все его поступки безусловно выверены и логичны. И почему-то исключаем любой сбой.
– Сбой… какого рода?
– Например, он мог влюбиться.
– Агент со стажем? Влюбиться? Так бывает только в кино.
– В жизни тоже бывает по-разному, – отчеканила Джахан, и Алексей Ильич принял её чеканку на свой счёт.
– Яд в ботинок подложить удобней всего близкому человеку, вот это точно. В библиотеке сменная обувь стоит у каждого под столом, и за ней никто не следит, – продолжал Хабаров. – Можно с улицы зайти и сунуть, ничего особенного. Ещё одно направление – фамилии из картотечного ящика. Ясно, что у картотеки было какое-то особенное назначение!.. Она важна. Недаром и билеты в кино Цветаев оставил именно там. Я думаю, имеет смысл проверить всех, но начать нужно, конечно, с Вероники Гуськовой и этого администратора Никиты.