Зерг по имени Маша
Шрифт:
– Мы уже об этом говорили. Да не переживай ты так. Заразители - норм ребята, хоть и похожи на извращенцев, что по ночам друг друга под контроль берут. Что притихли, членистоногие? Не отворачиваться, в глаза смотреть.
Отворачивался только Жучара, он ещё помнил прошлые покатушеки, когда таскал Машу, полную биомассы и весящую килограмм семьсот. А вот БигЖук в данный момент был погружён в себя и переваривал идею «взаимного взятия под контроль», идея казалась дикой и бессмысленной, но странно привлекательной.
На прощание Маша приобняла своего «прямого потомка», от такого жеста та немного растерялась, похоже, не понимала, как реагировать. Под конец обнимашек она всё же неловко
«Да–а–а, Кристина - это не Седьмая, и нежность - это не про Зергов, – подумала Маша. – Кристина не ребёнок, она не нуждается в нежности и заботе».
Чем больше Маша вертела в голове эту мысль, тем сильнее понимала всю исключительность своего положения. Интересно, насколько естественно было поведение Седьмой, в свете обычных норм поведения разумных Зергов? Седьмая - особенная среди Зергов, её задача - осуществление контакта между Зергами. А Зерги - это сплав уймы различных видов, великий пожиратель тысячелетиями путешествовал по галактикам и ассимилировал тысячи видов, если не десятки тысяч. И всем им надо как-то общаться, ну не может гиралиск, зерглинг и муталиск понимать друг друга без посредников. Хотя бы потому, что они крайне чужды друг другу. Раньше эту функцию выполняли церебралы, они обладали великой псионной мощью, теперь эту функцию исполняют матери стай, королевы ульев (те же матери стай, только прокачанные), надзиратели и владыки. В свете этих фактов можно прийти к выводу, что Седьмая не такая уж исключительная и добрая, просто её инстинкты и способности велят ей поступать так, чтобы быстрее установить контакт. Она же телепат, у неё эмпатия, причём гораздо более мощная, чем у Маши.
«Интересно, а чтение мыслей на каком уровне псионики открывается? И смогу ли я услышать мысли людей, если прокачаю этот навык?» – размышляла Маша по дороге домой.
Ещё Машу, как ни странно, занимал вопрос личности матерей стай. Они определённо личности, но когда они успевают сформироваться, если рождаются уже взрослыми? Рождаются ли они идентичными или приобретают различия в процессе развития, а может, на личность потомка влияет личность и опыт предка? Кажется, она слышала что–то такое, называется генетической памятью. Кристина в первый раз видела огнестрельное оружие, но знала, что это такое, и даже вспомнила противника, который пользуется подобными штучками. Присутствие генетической памяти - это факт, но может ли генетическая память передавать черты личности?
Из раздумий её выдернули неожиданно ударившие по ней чувства страха и ужаса. Потом боли, снова ужаса и всё, тишина.
– Какого?! – рявкнула Маша, не понимая, что происходит.
Вокруг неё никого не было, кроме подчинённых зерглингов. Потом она догадалась включить интерфейс. В журнале ей пришло короткое письмо «Авторский трутень Степаша потерян».
– Меня атакуют?
Она быстро перелистала на вкладку "тактика", ожидая там увидеть множество юнитов, помеченных красным. Юниты были, но не противника, а союзника, синие.
«Но почему тогда умер Степаша?»
Маша со всех ног поспешила домой, ожидая беду. Зергов было много, сотни полторы, в основном зерглинги.
«Неужели, это стая Седьмой? – удивилась Маша. – Слишком большая».
«Здравствуй, сестра. Ты, как всегда, думаешь слишком громко. Нет, это не моя стая».
«А чья? Я почувствовала, как умер один из моих зергов. Что происходит?»
«Да тут …»
Что сообщила ей Седьмая, Маша не услышала, эмоции заглушали разум. Она увидела, что стало со Степашей. Группа из семи зерглингов выдирала из развороченной туши куски мяса, словно стервятники, они засовывали мордочки под вскрытый хитин в поисках кусочков понежнее. Получивший свою порцию угощения зерглинг убегал, довольно виляя коротким хвостиком, а его место тут же занимал другой. Степашу просто съели. Все Машины зерглинги сиротливо сбились в сторонке, похоже, их выгнали из дома, когда сюда явились новые хозяева. Маша слышала, что в походах трутни - это всего лишь бегающие консервы, их ели, когда надо было восстановить силы, запасы биомассы иссякли, а крип не был досягаем, тут всего этого было в избытке, но они всё равно его съели. Значит, им приказали это сделать. Степаша был всего лишь трутнем, но ещё он был Зергом из её свиты, она не давала своего разрешения. То, что здесь происходило, было высшей степенью непочтительности к хозяйке.
«Стая, защищайте меня!».
Зерглинги не знали, от кого, но на всякий случай приблизились к хозяйке.
Маша вскинула винтовку пехотинца, установила переключатель в режим стрельбы очередями и открыла огонь. Пара союзных Зергов просто взорвалась от напичкавших их пуль, ещё двое сдохли от переизбытка металла в теле, остальные трое разбежались и расползались, получив критические повреждения. Туша Степаши окончательно превратилась в бесформенный фарш. Маша стреляла по зерглингам, пока обойма не опустела.
– О! А я-то думаю, кто это шумит, задохлик вернулась!
Это была Третья. Она, словно червяк из яблока, выбралась из дома, который простроила Маша. Не удивительно, Маша строила под себя, и Третьей он был маловат.
– Что, балуешься людскими игрушками? Ну–ну.
Третья забросила в свою громадную пасть одну из шести ног Степаши и захрумкала хитином, словно чипсами. Убийство зерглингов, похоже, ничуть её не расстроило. Маша ей ничего не сказала, а просто начала менять обойму в винтовке. Когда она перезарядила своё оружие и навела прицел на Третью, то почувствовала сильную боль, мгновенно сковавшую её тело.
– Больно, да? – с притворным сочувствием спросила Третья, неспешно приближаясь к Маше. – Ты чувствуешь, как сильна Азра? Конечно чувствуешь. Эта боль - наказание за то, что ты посмела поднять руку на старшую сестру.
Маша не выдержала и свалилась на крип, растянув свои ноги во все стороны, словно паук. На неё будто пресс опускался.
– Это тебе урок! Будь покорна старшим сёстрам и Азре, иначе боль будет продолжаться так долго, пока ты не испустишь дух.
– Сестра, довольно, отпусти Восьмую! – подала голос явившаяся откуда-то Седьмая.
– Заткнись, Седьмая. Не вмешивайся, я в своём праве.
– Это уже выходит за рамки дозволенного! Ты её убьёшь!
Маша почувствовала, что давление и боль не ослабевают, а наоборот, усиливаются в разы. Из её ушных раковин пошла чёрная кровь, а пузыри запасённой впрок биомассы на спине лопнули, разбрызгивая вокруг бледно-серую жижу.
– О! Ну надо же, Восьмая, ты ещё в сознании? Это достойно уважения, похоже, в тебе есть потенциал, – сказала Третья и сняла эффект совокупного псионного давления себя и Азры.
Наконец-то боль отпустила, Маша не находила в себе сил пошевелиться. Третья с абсолютным превосходством смотрела на неё сверху вниз. Последняя вспышка боли, этот подчёркнутый плевок в Машину сторону, ей снова показали, где её место в иерархии объединённой стаи Азры. Проще говоря, дедовщина, возведённая в абсолют.
– Ты пользуешься человеческими игрушками? – спросила Седьмая, подбирая винтовку пехотинца. Поглядела на неё, повертела и сломала пополам, будто это было не прочное железо, а деревянная веточка. – Какой позор. Не смей появляться перед Азрой или враждебными стаями с железным оружием. А то перед врагами стыдно.