Зеркала и галактики
Шрифт:
– Что можно сделать? – резко спросил он вслух. Выслушал мысленный ответ миллауша. – Если даже ты не знаешь, тогда кто?
По всей стене дома, по трем его этажам, в окнах вдруг проснулись Зеркала: в каждом золотисто-коричневом прямоугольнике загорелись, разбегаясь вширь, желто-красные огоньки. Мстислав невольно огляделся в поисках новоприбывшего отряда миллаушей, но их не было.
– Ах-ах-ахххх! – выкрикнула Умная Звера, и от ее крика миллауш привскочил и вздыбил шерсть, даже его полицейский жилет раздулся. Звера зашлась в новом крике: – А-а-ах-ха-ррахх! – Дальше она забормотала тихо
Миллаушка говорила минуты две. Когда она смолкла, пламенные цветки в Зеркалах погасли.
– Теперь у тебя есть ответ? – осведомился Северин.
– Нам надо подумать, – неожиданно ответила за Очень Умного Зверя девушка-полицейский. – Всего доброго, господа.
Коснувшись козырька форменного кепи, Иванна зашагала вдоль дома, а миллауш деловито направился следом. На стоящих торчком ушах воинственно топорщились кисточки.
Умная Звера обхватила Северина за шею, на миг прижалась щекой к его щеке и кинулась вслед за братом. Бежала на задних лапах, а тем временем руки стремительно изменялись, и вот уже миллаушка опустилась на все четыре конечности – и скрылась за углом почти кошкой. Северин проводил ее тоскующим взглядом и обернулся к брату.
– Слав, ситуация такова. По официальной версии, население активно протестует против деятельности миллаушей и требует свободы воли. Через два дня, как запланировано, отбудет их основной отряд. А вскоре отзовут и остальных. Когда продавят это решение через Объединенный Совет безопасности. Причина – многочисленные случаи подавления воли человека. Поэтому миллаушей здесь не останется. Ни одного. Ни единого наблюдателя! – Северин повысил голос и в гневе хватил кулаком по раскрытой ладони. – Ты понимаешь, что тут начнется?
– Чего не понять? СерИвы по проторенной дорожке двинутся обратно к людям… Нет, не так: люди первыми пойдут на СерИвов, желая себя обезопасить. Начнется война, которую мы как будто предотвратили. В лучшем случае, СерИвов загонят в резервации, откуда им будет носа не высунуть. – Мстислав помолчал, размышляя. – По-хорошему, людям надо бы отсюда убраться. СерИвы остались бы сами по себе, не в кого перескакивать – и нет проблем. В конце концов, именно мы заявились на их планету, а не наоборот. Нам и уходить.
– Ты это объясни высокому руководству, – язвительно откликнулся брат. – Так и вижу: завтра же начинается спешная эвакуация городов.
– А я не вижу, кому выгодно убирать миллаушей – гарантов спокойствия и безопасности.
– Тому, кто их боится больше, чем СерИвов. Кому они мешают блюсти собственную выгоду. Свобода воли! – воскликнул Северин. – Послушай, Слав: я сам, лично, работал с миллаушами. В обход всех чиновничьих указов – работал. И Кирсан тоже, и остальные наши сотрудники. Мы все учили умных зверей: не навреди. Пусть даже они вмешиваются, манипулируют сознанием, подавляют волю – ну и черт с ней, с дурной волей, если таким образом предотвращаются убийства. Свобода, – повторил он с отвращением. – Кто ее, когда и где видел? Стоит только наше видео посмотреть – сразу поймешь, что твоим сознанием вертят, как хотят. А тут – миллауши, которым не нужно ни денег, ни власти. Только, чтоб их семьям на родине дали спокойно жить. – Северин клацнул зубами и тряхнул головой. – Да что я тебе-то объясняю?
– Полиция убралась, – с шипением доложил охранник Антонио; вне дома связь работала не ахти. – Мстислав, обрати внимание: прибыл один миллауш, а убыли два.
– Понял, спасибо, – отозвался в пространство телохранитель.
Антонио не унялся:
– Они что – у нас размножаются? Будем торговать зверьем?
Неужто он пропустил все представление с миллаушкой? Быть такого не может. Скорее, забыл – не без помощи Очень Умного Зверя либо его сестрицы.
– Миллауши самозарождаются из воздуха и пустой болтовни, – сообщил охраннику Северин. – Антонио, скажи-ка: где господин Донахью?
– Его нет, – подковырнул охранник в свою очередь. – Есть то, что отзывается на имя Краш, и оно сейчас толчется у парадного входа.
– Будешь много выступать – уволю, – беззлобно пригрозил Мстислав.
Антонио самодовольно хмыкнул. Дескать, еще найди сотрудника получше, который был бы тебе верен и при покойном Донахью-старшем, и при СерИвах, и при слабоумном Краше.
Через пару мгновений охранник снова появился в эфире:
– Мстислав, твой Крашахью пишет неприличные слова на мобиле Северина.
– Чем пишет?
– Пальцем, – прошипела связь.
Северин кинулся к открытому окну бывшей комнаты Мстислава, махнул в проем. Телохранитель ринулся следом, запрыгнул в комнату и угодил прямо в руки брату, который толкнул его к видеоэкрану:
– Включай! Надо глянуть.
Мстислав включил экран, запросил сигнал с камеры над парадным входом.
Краш сидел на корточках возле машины, водил пальцем по стеклам. Стекла были чистые, следов не оставалось, и понять, что он пишет, можно было только по движению пальца. Северин подался ближе к экрану, всматриваясь. Мстислав ждал, затаив дыхание. Что скажет брат?
– Нет, – разочарованно вздохнул Северин. – Это не СерИвские знаки. Черт, я уж понадеялся…
– Может, миллаушские письмена? – предположил телохранитель – вроде бы в шутку, но с надеждой, что хоть какой-то разум вернулся в больную голову его подопечного.
– У миллаушей нет письменности. – Северин выключил видео и с горечью признался: – Я не знаю, что делать. Как уберечь СерИвов от людей и как не позволить им снова захватить чужие тела. Они же теперь отлично умеют вселяться, и помощь института Донахью им не требуется. Вот увидишь: вскоре СерИвки поскачут по свету, оставляя за собой вереницы трупов, и Совет опять призовет на помощь миллаушей… Все повторится точь-в-точь, плюс лишние смерти.
Мстислав промолчал. Утешить нечем: Объединенный Совет безопасности планет не склонен прислушиваться к доводам экспертов, здравый смысл побежден. Телохранитель посмотрел на два пустых бокала, нетронутый шоколад и фрукты на подносе. Предложил:
– Хочешь еще рому?
– Я хочу сдохнуть, – ответил брат с подкупающей искренностью. – Пойдем, что ли, с Крашем потолкуем.
– Он тебя боится как огня, – напомнил Мстислав.
– А мы его вкуснятинкой прельстим, – Северин забрал плошку с кусочками шоколада, доложил в нее горсть красных ягод. – Идем.