Зеркала и лица Северный Ветер
Шрифт:
– Регулус...он... я видела, как он целовался со своим кузеном Розье. По-твоему, это нормально?
– Мне нет до этого никакого дела. Это его личная жизнь. Вот когда он ко мне целоваться полезет, тогда и подумаю об этом.
– Подумать только, каким ты стал... терпимым!
– Признаюсь, твои поцелуи с Поттером ранят меня куда сильнее, чем возможный роман Блэка с Розье.
– А как же мораль? Нравственность? Эти понятия ничего для тебя не значат, Северус Снейп?
– Лили Эванс, у меня в последнее время есть более серьёзные темы для размышлений.
–
– А разве до сих пор ты ненавидела меня как-то иначе?
– хмыкнул он.
– Ты прекрасно знаешь, что до сих пор я просто играла. Я пыталась тебя напугать. Но теперь всё иначе. Все всерьёз, слышишь? Я больше не играю.
– Подумать только - больше не играешь? Ну так я давно уже вне игры, милая. В наивной истории детства давно пора поставить точку. Всё, что мы нафантазировали с тобой, Лили, когда были детьми... это ничего не значит. Это пустые миражи! Иди, утешайся с Поттером и забудь обо мне. Оставь меня в покое. Мне не нужен ни судья, ни ангел, ни жена.
Лили чувствовала себя рекой, которая неслась стремительным потоком, крутясь водоворотом из тысячи чувств и вот так, прямо с разгона, с размаху и превратилась в ледяную глыбу.
Так некогда жена Лота, бросив единственный прощальный взгляд назад, на своё прошлое, застыла соляным столбом.
В тишине было слышно, как ветер шуршит оледеневшими травами и гонит сухую листву. Тихий, едва различимый, горестный звук.
Северус стоял перед ней, похожий на бесчувственную ходуль. В его глазах не было усмешки. В них не было ничего. Одна пустота.
– Как ты жесток, Северус Снейп, - наконец проронила Лили.
– Ты не устаёшь оправдывать собственное имя. Если завтра твоему Лорду потребуется моя голова, ты принесёшь её ему, не колеблясь ни секунды?
– Не могу представить обстоятельств, при которых Лорду вдруг могла бы она понадобиться. Глобальных идей, способных его заинтересовать, в ней от роду не водилось, тайны Мародеров интересны только здешним школьницам, а париков лорд не носит.
– Ты... ты совсем не жалеешь о своем преступном выборе? Тебя не гложет совесть? Бог с нами, со мной и с тобой, с нашими отношениями! Но чисто по-человечески?! Ты не боишься, что однажды бог накажет тебя за твои мысли и деяния?
– Я - чёрный маг. Если бы я верил в бога, Лили, я не был бы чёрным магом.
– Но как можно жить без бога?
– В мире существует сила и слабость, хищники и жертвы. А бог? Сильно сомневаюсь.
– Но, если нет бога, тогда все бессмысленно. Если нет бога, значит, нет ни ада, ни рая, ни посмертия?
– Всё это глупые сказки магглов, Лили. Ни в одном магическом трактате я не встречал упоминания о разумной высшей силе. Человек держит ответ лишь перед своей совестью. А с нею уж вполне можно договориться.
– Но что, если ты ошибаешься? Если ответ держать всё-таки придётся? Ни перед гипотетической совестью, а перед чем-то конкретным?
– Значит, буду держать ответ. Хотя по мне так мир без бога приятнее и безопаснее. Мне не нужен строгий и занудный отец, пишущий ненужные правила.
– Вот в чем между разница между тобой и мной, Сев, - с грустью вздохнула Лили.
– Тебя пугает мир с богом, а я не могу представить, зачем жить в мире, в котором бога нет. Зачем нужен такой мир, в котором победа за сильным, а не за правым? Я не понимала тебя, Северус. Никогда по-настоящему не понимала. А теперь, боюсь, что понимаю. Скажи, тебя не пугает возможная конечность бытия?
– Что в этом страшного?
– Представь, что тот, кто-то ты любишь, умирает, и ты никогда-никогда его больше не увидишь! Все, что было тебе дорого и близко в одночасье сгинет без следа. Сколько не кричи - не услышат, не простят, не утешат, не обнимут. Разве тебе не страшно осознавать, что придёт час, который попросту вычеркнет тебя из списка живых и темнота, которая обступит тебя со всех сторон, будет вечной? Ты никогда не очнёшься для того, чтобы ощутить поцелуи, познать снова смех или слёзы?
– Если тебе так легче жить, верь в своего бога и умирай спокойно с надеждой на грядущее воскрешение.
– Умирать без бога страшно, но ещё страшнее переживать того, кого любишь без веры в него.
– Я вообще не понимаю, почему тебя так интересует эта тема? Ты слишком молода, чтобы думать о смерти. Живи и радуйся жизни.
– Трудно радоваться, когда тени в масках смерти обступают тебя со всех сторон. Северус! За последний год я дважды смотрела в глаза смерти. Знаешь, о чём я в тот момент думала? Я молилась, чтобы там, за чертой, было что угодно: пусть хоть райские кущи с занудными арфами, пусть хоть геена огненная с сатаной, лишь бы было хоть что-то. Разве не страшно осознавать, что ты уходишь в пустоту, в никуда? Без возврата? Без надежды? Без сознания?
– Хватит нести эту ересь! Ты здорова и благополучна, Лили, несмотря на дурное расположение духа! Ты, даст бог, меня переживешь. Так что перестань пугать себя страшилками.
– Северус...
– Я не вижу темы для обсуждения и... извини, мне пора, Лили. Тебе я тоже посоветовал бы не загуливаться, а возвращаться в гриффиндорскую гостиную. Погода промозглая. Не стой на ветру, схватишь простуду.
– Северус, если ты сейчас уйдёшь, клянусь! Клянусь всем, что мне дорого, я...
– Что ты сделаешь? Никогда меня не простишь? Пожалуй, я все же рискну. Здесь стало слишком холодно, милая.
Северус отвесил насмешливый поклон, перед тем, как продемонстрировать свою спину, неестественно прямую и при этом привычно-угловатую.
– Будь ты проклят!
– сорвалось с языка Лили, яростно и отчаянно.
Как он смел уходить?! Как он смел оставлять её одну?
– Уже, - вызывающе-коротко прозвучало в ответ.
Она вспомнила Петунию. Когда-то сестра точно так же бросила ей эту фразу в спину.
– Северус...
– выдохнула Лили.
Голос её звучал так же легко и невесомо, как шепот уносимой ветром сухой листвы.