Зеркало для двоих
Шрифт:
При этих словах Оленька мучительно покраснела. Заметив ее смущение, Галка коротко хохотнула:
— Олюшка, милая, я не тебя имела в виду. Поверь, тебя так же сложно назвать «сексуальной блондинкой», как меня Венерой Милосской.
— Интересно, а что тебя во мне не устраивает? — обиделась Зюзенко.
— Меня устраивает абсолютно все. И вообще, главное, чтобы твой муж был доволен.
— А он доволен. Вы знаете, девочки… — мгновенно утешившаяся Оленька уже приготовилась придать лицу интимное выражение и рассказать очередную пикантную историю из своей жизни, но, поймав на себе выразительный взгляд Галки,
— Так что ты можешь нам сказать по этому поводу? — похоже, Черемисина вцепилась в Юльку мертвой хваткой и отпускать не собиралась.
— Ничего, — пожала плечами Юля и, обойдя стол, села на свое место.
— Галина, прекрати, — проворчала Тамара Васильевна. — Что за бес в тебя вселился?
— Я просто не понимаю, почему некоторые хотят выглядеть лучше и удачливее других.
— Господи, да ничего я не хочу! — всплеснула руками Юлька. — Просто… просто мы расстались по моей инициативе. Я встретила другого человека. Красивого, умного, обеспеченного. Юра меня понял и простил. Не могу же я злиться на него за то, что он тоже решил устроить свою личную жизнь?
— А вот это ты врешь, подруга! — оживилась Галка, почувствовав новый прилив энергии. — Добровольно ни одна баба не откажется от такого мужчины, как Юрий. Уж не хочешь ли ты сказать, что твой новый избранник умнее Юрия Геннадьевича? Или обходительнее? А может быть, он зарабатывает больше? Или, страшно себе представить, красивее?
— Красивее. Умнее. Обходительнее. И зарабатывает больше. Все?
— Все. Но тогда это, наверное, сам Сергей Селезнев! — с пафосом произнесла Галина, ткнув пальцем в календарь с изображением кумира, висевший на стене за ее спиной.
На календаре был запечатлен кадр из последнего боевика, принесшего Селезневу приз за лучшую мужскую роль, а армии его поклонниц — изрядное пополнение.
Черноволосый красавец, с рельефной мускулатурой и грустными карими глазами, стоял у края обрыва и смотрел вдаль, скрестив руки на груди. Взор его был устремлен на листок со списком предприятий, не сдавших отчет за 3-й квартал, прикрепленный Галиной к углу фотографии. Видимо, супермена очень волновала судьба фирм-должников, потому что на лице его лежала печать прямо-таки неземной тоски. Довершал композицию весь утыканный искусственными розочками, еле живой плющ, обвивающийся вокруг календаря. Один цветок печально свесился вниз, как раз над головой супермена, наподобие гигантской купальной шапочки, придавая красавцу чрезвычайно глупый вид.
— Да, это Сергей Селезнев, — лаконично ответила Юлька и, всем своим видом показав, что разговор закончен, снова включила компьютер.
Ошалевшая Оленька перевела безумный взгляд с Галины на Тамару Васильевну. Та тяжело вздохнула и печально покачала головой. Видимо, не найдя в ее поведении ответа, Оленька решилась обратиться непосредственно к Юльке.
— Юлечка, это правда?
— Конечно, правда, — с нескрываемым сарказмом произнесла Галина. — Скоро у них с Сергеем свадьба, а свидетелями будут Филипп Киркоров и Алла Пугачева. Ты попроси, может, и тебя пригласят… А что, будущая мадам Селезнева расскажет нам что-нибудь о своих встречах со знаменитостью или сохранит все в тайне?
— Расскажу. Но только не сегодня. У меня еще очень много работы, — проговорила Юлька и уткнулась в экран монитора.
На экране телевизора веселился любимец женщин Филипп с развевающимися по ветру заячьими ушами. Периодически он полностью превращался то в мультяшного зайца с наглой ухмылкой на морде, то в очаровательную киску с бантиком. Хотя, вполне возможно, что киской оборачивалась Алла Борисовна. Подробностей клипа Таня уже не помнила, а лишний раз поднимать глаза на экран опасалась, потому что прямо перед маленьким кухонным телевизором, на краю деревянной полочки, стояла тарелка со свеженарезанным, на редкость едким луком. Добавлять его в мясо нужно было только минут через десять, а крышкой накрывать нельзя — задохнется. Поэтому Татьяна шинковала морковь, низко опустив голову и мужественно борясь со слезами. Впрочем, она не особенно страдала из-за отсутствия зрительных впечатлений. Ей гораздо больше нравилось слушать Киркорова, чем смотреть на него. Внешность общепризнанного красавца ее абсолютно не привлекала, а вот в голосе было что-то такое: то ли скрытая страсть, то ли легкая самоирония сильного мужчины… И даже это дурацкое «зайка моя» Филя умел подать так, что внутри все мгновенно обрывалось, а по спине пробегал приятный, будоражащий холодок.
Таня смахнула морковь с разделочной доски в стеклянную огнеупорную кастрюлю, в такт заключительному музыкальному аккорду опустила крышку и устало плюхнулась на табурет. Готовить она не любила и честно предупредила об этом Юрку, прежде чем переехать к нему:
— Знаешь, я, конечно, могу повыпендриваться для порядка недели две, не больше. Будут тебе и котлеты по-киевски, и зразы из телятины, и заливная рыба… Но потом, друг мой любезный, вернемся к полуфабрикатам. Не нравится — вози меня каждый день ужинать в ресторан!
Юра усмехался каким-то своим мыслям, наверное, предполагая, что ему удастся перевоспитать строптивую подругу. Таня делала вид, что не замечает его нарочито-неприкрытой иронии. И вместе они продолжали скидывать в большую спортивную сумку заранее приготовленные к переезду книги. Еще одна небольшая сумочка, застегнутая на «молнию», уже дожидалась у порога. Когда баул был набит доверху, Татьяна села на краешек дивана, по-детсадовски сложила руки на коленях и провозгласила:
— Ну, все, я готова ехать!
Юрка перевел растерянный взгляд с книжного баула на ее умиротворенное лицо и, немного помедлив, спросил:
— И это что, все вещи, которые ты собираешься взять с собой?
— Ну, да, — она недоуменно пожала плечами, начиная ощущать непонятный дискомфорт.
— Ясно. — Юрий резко встал, повесил большую сумку себе на плечо, а маленькую подхватил правой рукой. — Пойдем.
Татьяна направилась было следом, но у самого выхода из комнаты вдруг решительно взяла его за рукав и развернула к себе лицом:
— Юра, давай сразу расставим все точки над «i». Тебя что-то тревожит?
— С чего ты взяла? Все нормально…
«А неплохо сыграно, — отметила Таня про себя. — Выражение лица в меру озадаченное и довольно спокойное. Такое и должно быть у человека, которому задали странный, с его точки зрения, вопрос. Нет ни натянутой, чуть виноватой улыбки, ни ледяного блеска обиды в глазах…» И все же бледная тень какой-то покорной отстраненности во взгляде, отстраненности необычной и пугающей, заставила ее еще раз повторить свой вопрос: