Зеркало ислама
Шрифт:
Две культуры – исламская и западная – сотворили два идеальных и даже идеально-гипертрофированных человеческих типа, в которых воплотилась суть этих культур, расходящиеся векторы их бытия в мире. В сумасшедших, не утративших способность человеческой речи, более того, в сумасшедших-текстовиках — в безумцах, не лишенных дискурсивного дара, в них доведены до максимума и далее – до запредельности, до абсурда, намекающего на некую сверхчеловечность, сущностные приметы двух разных культур. Эти безумцы репрезентативны и архетипичны; они дороги людям определенной культуры, их описания бережно сохраняются, ибо люди культуры в них видят себя – какими они могли бы стать, если бы эти подвижники не взяли на себя бремя
Эти двое сумасшедших – Маджнун и Дон Кихот.
Маджнун — прозвище аравийского поэта Кайса Ибн-аль-Мулявваха (ум. ок 700 г.), и означает оно – «обезумевший», подразумевается – обезумевший от любви. Ибо вся его жизнь это история любви к красавице Лейле. Маджнун и Лейла были знакомы с раннего детства, вместе пасли скот, и их любовь дала о себе знать довольно рано. Маджнун (он тогда еще не получил такого прозвища и был только Кайсом) сочинял и принародно читал стихи, посвященные возлюбленной. Видя влюбленность сына, родители Кайса посватали Лейлу, но отец девушки им отказал под тем предлогом, что Кайс обесславил-де его дочь, везде читая о ней стихи, в которых описывалась ее телесная красота. И он выдал дочь за знатного человека из другого племени.
Однако Кайс ищет встреч с Лейлой, чем навлекает на себя гнев ее родственников, которые обращаются с жалобой на него местному правителю. Кайс, уже превращающийся в Маджнуна-Обезумевшего, изгоняется из племени. Несчастный влюбленный уходит в пустыню, бродит там без цели или общается с дикими зверями, которые ему сочувствуют. Им он читает свои стихи, которые продолжает сочинять. Он отказывается принимать пищу. Постепенно он лишается разума – становится Маджнуном. Его мать обращается к Лейле за помощью, та навещает Маджнуна в пустыне ночью, но спасти его от смерти уже не может274. Он умирает, оставив после себя стихи, ставшие классическими в исламском культурном круге.
История Маджнуна это история очарованности образом прекрасной аравийки, неутоленной тоски по милому образу и трансформация этого образа и этой страсти в поэтический текст.
С тех пор, как я Лейлу увидел, – в беде,В беде мое сердце всегда и везде275.И еще:
С тех пор, как не стало ее пред глазами,Глаза мои мир заливают слезами.Только образ Лейлы, пусть в воображении, может дать хоть какое-то отдохновение истощенному любовной тоской Маджнуну:
Кто утешенье принесет горящему в огне?Кто будет бодрствовать со мной, когда весь мир – во сне?Иль образ твой примчится вдруг – усну я на часок;И призрак может счастье дать тому, кто одинок!Каков же этот образ Лейлы, который мы знаем по поэтическим описаниям Маджнуна?
Улыбается Лейла – как чудно уста обложилиРяд зубов, что белей жемчугов и проснувшихся лилий!До чего же изнежено тело подруги, о Боже:Проползет ли по ней муравей – след оставит на коже!О, как мелки шаги, как слабеет она при движенье,Чуть немного пройдет – остановится в изнеможенъе!Как лоза она гнется, при этом чаруя улыбкой,И боишься: а вдруг переломится стан ее гибкий!Лейла уникальна, незаменима из-за своей неповторимой красоты, которая видна Маджнуну:
О, сколько раз мне говорили: «Забудь ее, ступай к другой!», Но я внимаю злоязычным и с удивленьем и с тоской.<…>Пусть даст, чтоб полюбить другую, другое сердце мне Творец.Но может ли у человека забиться несколько сердец?При том, что образ Лейлы единствен, все кругом напоминает о ней, ее образ – в окружающем мире, к слову сказать, не очень-то богатом разнообразием и красками, ибо Маджнун бродит в пустыне. Воркующая голубка напоминает о Лейле:
Та голубка на Лейлу похожа отчасти…Глазами и легкостью газель тоже будит воспоминания об образе Лейлы:
Газель, ты на Лейлу похожа до боли…<…>Лишь на меня газель взглянула, —я вспомнил Лейлы взгляд живой,Узнал я те глаза и шею, что я воспел в тиши степной.Еще:
Твои глаза – ее глаза, ты, как она, легка…И еще:
У газеленка я спросил: «Ты милой Лейлы брат?»«Да, – он ответил на бегу, – так люди говорят».Мир для Маджиуиа достоин внимания и любви только потому, что в нем присутствует Лейла:
За то, что на земле твои следы целую,Безумным я прослыл – но прочь молву худую:Лобзаю прах земной, земля любима мноюЛишь потому, что ты прошла тропой земною!В едва ли не чистом виде история Маджнуна иллюстрирует имагинативно-дискурсивное отношение к действительности, при котором конкретный, единичный, уникальный образ представляет собой конечную цель постижения, оказывается образцом при восприятии мира в том смысле, что все постигается в совпадении и расхождении с этим образом, а сам этот образ-образец приобретает инобытие в тексте – стихах.
Дон Кихот — олицетворяет иное, противоположное, в некотором смысле зеркальное сумасшествие. Точка, в которой по чисто формальным признакам встречаются разнонаправленные безумия Маджнуна и Дон Кихота, – романс (во многом пародийный), который сочинил и спел «сипловатым, но отнюдь не фальшивым голосом» Дон Кихот: