Зеркало лекало звука (выпуск №10, 1998 г.)
Шрифт:
Не успел он переступить порог, как тут же был атакован восьмимесячным рыжим псом. Поскуливая от переполнявших его чувств, он прыгал на снимавшего ботинки хозяина, норовя лизнуть горячим языком Пал Палыча прямо в нос. Пал Палыч тоже был рад встрече, похлопывал счастливого зверя по крепким бокам, трепал его за круглые, стоящие торчком уши, хватал за рыжие лапы, отчего пес в восторге подпрыгивал, взлаивал от счастья, вилял хвостом и, подбегая к двери, умильно поглядывал на хозяина.
– Нет, нет, перебьешься! Водил я тебя всего три часа назад! Да не кусайся ты, дурилка! Пойдем-ка лучше, Гарик, посмотрим, чего у нас пожрать есть? – приговаривал Пал
– Тэк-с, тэк-с, не густо тут у нас, – бормотал Пал Палыч, открывая холодильник и засовывая нос в различные кастрюли и банки. – Ага, тут у тебя есть отличная перловка! Если ты, Гаря, со мной поделишься, а ты непременно поделишься, мы устроим себе шикарнейший обед.
Достав кастрюлю из холодильника и взяв в коридоре собачью миску, пес при виде этого сделал немыслимый по красоте восторженный прыжок, Пал Палыч вывалил в нее ровно половину содержимого кастрюли, затем разбил туда два яйца, а скорлупу мелко-мелко покрошил и отправил следом.
– Это тебе, брат, кальций, чтобы кости стали крепче! – пояснил Колосков щенку свои манипуляции со скорлупой. Затем Пал Палыч снова нырнул в холодильник и откопал там вареную кость с мясом, которую, понюхав, с сожалением положил в собачью миску.
– Все лучшее – детям, – вздохнул Пал Палыч, ставя на огонь сковородку и ложкой выгребая на нее оставшуюся перловку. Пал Палыч забыл сегодня позавтракать, и у него потекли слюнки даже при виде этого скользкого синевато-серого месива.
Гарик уже вовсю чавкал над своей посудиной. В коридоре вдруг зазвонил телефон, нарушая идиллию и отдаляя долгожданный обед. Пал Палыч, чертыхнувшись и бросив ложку, побежал к аппарату.
– Алле! Слушаю!
– Я по объявлению, – произнес взволнованный женский голос. – Вы ведь давали объявление, что лечите на дому животных?
– Да, давал. Что у вас случилось? – Пал Палыч торопился, его ждала перловка. Каша вовсю шипела на сковородке, к тому же очень хотелось есть.
– У меня что-то с моей Люсей, моей кошкой. Она, понимаете, всегда такая подвижная, игручая. Ей всего два месяца, котенок еще … Но тут уже лежит часа три и не встает, вроде как спит. Я ее тормошу, она откроет глаза, головку приподнимет, и опять падает, как будто без сознания. Может она умирает? – в голосе женщины появились истерические нотки.
– Успокойтесь, ради Бога, – попросил Пал Палыч. – Говорите адрес, через полчаса постараюсь быть у вас.
Записав адрес огрызком карандаша прямо на обоях над телефоном и заверив женщину, что все будет в порядке, Колосков положил трубку.
На кухне уже подгорало, и Пал Палыч помчался туда. Выключив плитку и положив себе в тарелку перловки, он уселся за стол. С аппетитом поедая горячую кашу, Пал Палыч поглаживал ногой Гариково пузо и разговаривал с собакой:
– Тебя с собой не возьму! Не скули, оставайся дома! Тебе туда нельзя, там кошка. Тем более, что сам виноват, не помнишь, козлина, что учудил в прошлый раз? Кошку вместе с хозяйкой чуть инфаркт не хватил, когда она твою морду бандитскую увидела. Тоже мне пришли укольчик делать. Чуть не угробили животину. А эти египетские кошки, черт знает, сколько стоят. Мне полгода пришлось бы на вызовах работать. – Гарик обиженно заскулил, и хозяин потрепал его за холку. – Ладно, не ной! Приду, целый час будем с тобой гулять. Может, если повезет, встретим твою подругу, ободранную пуделиху, как ее… Эльза, что ли?
Доев перловку и похлопав по бокам загрустившего Гарика, Пал
Глава 2
Утро в редакции еженедельника «Дело» началось с небольшого скандала.
– Где эта сволочь? Я его убью! Прирежу! Башку оторву! – орал, то и дело срываясь на визг, редактор Миша Резник. Щуплый, и как все холерики, крайне вспыльчивый, он в ярости бегал из угла в угол, брызгая слюной и трагически поднимая руки к небу. Притихшие сотрудники, как куры на завалинке, сидели рядком на диване, боясь неосторожным словом еще больше разозлить рассвирепевшее начальство.
– Нет, вы видели такого козла? – не мог успокоиться Миша и, остановившись напротив Даши, велел – Попробуй еще позвонить.
Даша послушно набрала номер, с минуту послушала длинные гудки и, в который раз за это утро, стала звонить в пейджинговую службу:
– Абоненту 1778. Гриша, если ты жив, немедленно позвони в редакцию.
– Если он жив, то ненадолго, – хмыкнул сидевший рядом с Дашей фотограф Эдик.
Беда заключалась в том, что накануне собкор газеты, Гриша Афонин явился на пресс-конференцию, на которой представляли нового министра МЧС республики, абсолютно пьяным. И вчера все республиканские и городские телекомпании в вечерних выпусках новостей показали сюжеты с конференции, сопроводив их язвительными комментариями в адрес газеты.
– Похоже, журналисты газеты «Дело» и не подозревают о старинной поговорке « Делу – время, потехе – час» – самозабвенно каламбурил корреспондент муниципальной телекомпании Сергей Домодедов. При этом злорадная камера подолгу останавливалась на помятой Гришиной физиономии, с удовольствием фиксируя его неподобающее поведение: во время прочувствованной речи министра Гриша беззастенчиво икал и осоловело оглядывался, видимо, не очень понимая, где он находится. Галстук у него съехал куда-то вбок, а расстегнутая рубашка являла безжалостным телекамерам бледную безволосую грудь. Пресс-секретарь местного МЧС поедал Гришу взглядом, под столом его настойчиво пинала и наступала на ногу каблуком-шпилькой корреспондент городского радио Дина Звонкова, но Афонину все было нипочем. В конце концов, он с громким стуком уронил голову на столешницу и утомленно провозгласил:
– А пошли вы все…
Тогда не выдержал новый министр. И нахмурившись, сердито бросил в зал:
– В чем дело?
И, похоже, растерялся, когда на его абсолютно закономерный вопрос зал разразился гомерическим хохотом.
Ярость редактора была вполне объяснима. Теперь эту историю долго будут муссировать все враждебные «Делу» средства массовой информации. Собственно, почти со всеми местными СМИ, которые в той или иной степени были от кого-то зависимы (от алюминиевого концерна или администрации города) независимая коммерческая газета «Дело» находилась в состоянии перманентной войны.
Виной этому отчасти был вздорный характер редактора и его свирепое остроумие, которое он щедро расточал в еженедельной колонке «Колесо оборзения», посвященной обзору местных газет и телевидения. Он и придумал-то ее, чтобы удобнее было топтать конкурентов. Миша Резник потому так громко и орал, что представил себе, какой радостной статьей разразится в следующем номере газета «Око» – их главный конкурент, по объему тиража почти наступающий им на пятки.
Наконец он перестал бегать взад вперед по редакции и мрачно объявил: