Зеркало любви
Шрифт:
– Может быть. Но в те времена обнародовать это было слишком опасно, - покачала головой Малена. Отпила глоток воды, и поставила стакан на стол.
– София Рустамовна, я понимаю, вы хотели для сына иного. Наверняка, каждая мать хочет для сына всего самого лучшего. Я не могу сказать, что идеальна, но могу вам пообещать одно. Пока мы будем вместе с Давидом - я не предам его, не обману, не сделаю ничего, что могло бы повредить его семье и не опозорю своим поведением род Асатиани. Будет ли этого достаточно - решать вам.
И
Род, семья, позор и честь... да сколько девчонок в восемнадцать лет об этом задумываются?
Единицы. Из многих сотен тысяч.
Или такие, как Малена, для которой это жизнь. Простая, повседневная, самая обыкновенная. А что такого? Род - это РОД. И честь - это ЧЕСТЬ. И горе тому миру, в котором подлецы затрепали или обесценили эти слова.
София Рустамовна вздохнула.
– Я верю. Но... пока вы будете вместе?
– Я не бью в спину. Я не уйду, не обману и не предам. Если Давид поступит так по отношению ко мне, я буду считать себя свободной от обязательств, - просто разъяснила Малена.
– Я верю, что вы воспитали достойного сына, поэтому с легкостью говорю об этом. И... надеюсь, что вы мне поможете с воспитанием детей.
– Детей? Вы...
– Я - девушка!
– вспыхнула Малена. И заработала еще один плюсик от свекрови.
– Я надеюсь, что у нас будут дети, но меня не воспитывали в ваших традициях. И мне очень нужна будет помощь. Помощь и совет.
И сложно было спорить с этой логикой.
София Рустамовна оценила Малену по достоинству. Девушка уступала ей главенство, надеялась на поддержку, обещала честность и порядочность - и не лгала. Уж это-то женщина видела.
У нее не отнимали сына. Ей предлагали дочь, и глупо было отказываться от такого подарка судьбы. София Рустамовна решила сделать шаг навстречу. Она была умна, и не собиралась проводить соревнований дневных и ночных кукушек.
– Малена... я не думаю, что у нас все будет гладко, но ты можешь попробовать. Мои дети называют меня мамой, мне приятно будет, если и ты меня станешь так называть.
– Вы... уверены в этом?
– Да.
– Я буду считать это честью... мама.
София Рустамовна улыбнулась еще раз. Да, девочка умна. И потребуется время, чтобы ее приручить, но может быть, Давид сделал правильный выбор? Известно же, что умные и сильные дети рождаются от умных и сильных женщин. А им нужны именно такие.
– А теперь, Малечка, давай обсудим все, что нам надо подготовить для свадьбы. У нас еще столько хлопот... дочка.
***
Ага, будь воля Марии-Элены, она бы не устраивала такого балагана. Но - положение обязывает.
Сначала - светская свадьба. Потом - церковная. Из ЗАГСа все дружненько едут в церковь, в ту самую, в Булочниковскую... там пока идет реконструкция?
Наплевать!
Свадьбу уже санкционировали сверху. Иконы повесим, леса задрапируем занавесками, алтарь восстановили в первую очередь, героям отказывать нельзя. Из таких поступков легенды и складываются.
Областной архиерей, прослышав про находки, лично приехал, ахнул, пожал руку Эдуарду Асатиани и заявил, что только истинно православные люди могут совершить такой подвиг. А в нечестные руки клад не дался бы, так-то.
'Нечестные' люди, которые не один десяток таких кладов вырыли, посмеялись, но результат получился очень даже положительный для Асатиани. Эдуарда привечали и раньше, потому как делился, а сейчас он стал модным. Своего рода 'bonton'.*
*- bonton - хороший тон, фр. Прим. авт.
Фирма ловила заказы на лету, телефоны не остывали, и было похоже, что Асатиани долго будет поддерживать эту шумиху. Что ж, как сказал кто-то из великих - мне плевать, что обо мне пишут, лишь бы мою фамилию писали правильно.* Но положительная реклама все же лучше отрицательной.
*- Мадонна, прим. авт.
А Малена готовилась к свадьбе.
Вот тут она и оценила своих будущих золовок, свекровь и даже Давида. Боги милостивые, сколько ж всего нужно чтобы выйти замуж?
Платье, туфли, аксессуары, белье (белое отлично гармонировало с красным тоном всей Малены, когда она в одном белье посмотрелась в зеркало), костюмы, цветы, приглашения, помещение, праздничный обед, машины, музыка, фотографии...
Матильда убила бы.
Малена стиснула зубы и впряглась в работу. И видеть не видела, какими взглядами обменивались иногда София Асатиани и ее дочери. Они этому учились на ходу, став богатыми. Иногда получалось хорошо, иногда плохо, но получалось. А у Малены все выходило само собой.
От разговоров до распоряжений, от организации праздника, до приказов портным. Дамам Асатиани это давалось кровью и болью. Малена это словно бы всегда знала.
Так кто ее воспитывал? И как?
Ответ был прост. Монастырское воспитание, это не одни молитвы. Как Марию-Элену не пытались сломать, но образование ей дали соответствующее. Она могла руководить большим хозяйством, она распоряжалась слугами, она впитала это с молоком матери, и видела, как это делает герцогиня. Применить эти знания в двадцать первом веке?
Запросто.
И все чаще за спиной у девушки раздавались шепотки: 'кровь сказывается', 'аристократка', 'повезло Давиду'...
Асатиани млели полным составом. Малена при случае подчеркивала, что алмаз, прежде, чем он станет бриллиантом, надо найти, отмыть, огранить... вот кто нашел - того и ценность. К примеру, вот Давид Асатиани, разглядел и нашел. А остальные уж простите. Ищите да обрящете.
Спорить было сложно.
Чего не ожидала Мария-Элена, да и Матильда - это визита Анжелики.