Зеркало любви
Шрифт:
Точно!
Малена едва не прищелкнула пальцами, подражая Матильде.
Предсмертный шепот сыщика не то, чтобы навеки отпечатался в ее ушах, но запомнить она его запомнила. Имена... Тарейнский, Трион...
Может, это и не тот Трион, но проверять на своей шкурке неохота.
– Это сандана, - шепнула подруге Малена.
– И что?
– Здесь кавалеры меняются дамами.
– Вот козлы...
Козлы и есть. Через пару 'па' Мария-Элена оказалась в объятиях принца, а Дилеру перехватил виконт Трион.
Просто так?
Оскорбляя принца?
Ага, тут при дворе все, через одного, идиоты. То принцу рога наставят, то королю, голова-то не обязательная деталь организма. А особенно много идиотов среди детей главы Департамента Дознания. Значит - что?
Значит, флирт санкционирован Найджелом. С какой целью - черт его знает, то ли спихнуть невесту другому мужику, то ли скомпрометировать ее и избавиться - в любом случае Найджел сволочь. Просто дрянь.
Как хорошо, что Малена перестраховалась. Как замечательно!
- Может, попробовать его расспросить? Прощупать?
Хорошо, что телом управляла Мария-Элена, потому что Матильду от такого предложения аж заколбасило. Она бы точно или с ноги сбилась, или в кого-то врезалась...
- Сестренка, ты с ума сошла?
- Тильда, а если...
- Цыц! Сиди смирно и улыбайся, как пингвин с Мадагаскара. Поняла?
- Нет. При чем тут пингвин?
- Я тебе потом их покажу. А пока улыбайся и помалкивай. Помалкивай и улыбайся.
- Хорошо. А...
- Малечка, милая, не лезь в интриги. Из нас с тобой Холмсы, как из дубинки - экскаватор. Не лезь. Что бы ни случилось - не лезь.
- Это...
- Нехорошо?
- Я Домбрийская, и дворянка.
- В могиле тебе это не сильно поможет. Малечка, не надо. Варсона уработали, а он и опытнее был, и умнее, и нам неизвестно, сколько еще трупов в этом деле. Не лезь...
- Тильда, это моя страна.
- Я знаю. Только бить надо в нужном месте и в нужное время, понимаешь? А не просто так руками махать.
- Понимаю...
- Тогда - включай режим пингвина. Улыбаемся и молчим. Точка.
И спорить с Матильдой было сложно.
Матильда Домашкина.
Жить с мужчиной можно. Но - сложно.
Матильда это поняла еще неделю назад, когда они приехали домой. Что-то менялось в мире, в Давиде, в ней самой... ладно, не в ней. Но сестренка однозначно менялась.
Неделю она была на больничном.
Еще неделю - улаживала дела. Хотела выйти на работу, но Давид треснул кулаком по столу.
Исключая все 'национальные' выражения, звучало это так, что его невеста с Антоном работать не будет. Если уж Матильде так хочется... у тебя сколько квартир готово? С дизайнами?
Три?
Мало, конечно, но ты давай их сюда.
Поговорю со знакомыми, и устроим тебя в дизайнерскую контору. Пока - на роль 'принеси-чая', потом, если себя получше проявишь... сама пробиваться будешь, без особых оглядок на Асатиани.
Верилось плохо.
Но Давид был неумолим. Да и Малене не хотелось видеться с Антоном. Умерла - так умерла, точка. И вообще, нечего собаке хвост рубить по кусочкам.
Объясниться Антон тоже не рвался. Да и черт с ним. Или шервуль - кто позарится.
Дизайнерская контора понравилась Матильде уже тем, что там была начальница - женщина. То есть - никаких погульбушек на работе. Правда, на саму Матильду она смотрела, как солдат на вошь, но ознакомившись с проектами, стала чуть дружелюбнее.
Ничего, еще будет время наладить мосты.
Еще Матильда созвонилась с семьей Булонье.
Нельзя сказать, что ей там обрадовались, или приняли, как родную, но поняв, что ей ничего не надо, оттаяли. И даже обещали поделиться ксерокопиями документов. Прислали по факсу.
И спустя сто лет Матильда читала строки, написанные ее прапра...
Купец не церемонился, видимо, в критический момент вылезло не аристократическое, а пролетарское, крестьянское, или из какой он среды был? Если в борделе воспитывался?
Булочников не тратил время на сантименты, и писал прямо.
Вот и пришел мой смертный час, дорогая Мари.
Не знаю, как скоро оборвется моя жизнь, но думаю, что недолго ждать осталось. Уже вчера я видел у дома Кривого Сеньку, коего выгнал со службы, выпоров кнутом за наглость, и был он при оружии и красной повязке...
Дня два, может, три...
Пишу тебе, чтобы известить о нашей внучке. Болезнь оказалась к ней милостива, и я молюсь, чтобы жизнь и дальше была к ней добра. Известная тебе и мне особа позаботится о ней.
Верю, что у вас все хорошо, и прошу тебя выполнить мою волю.
Большевики пришли надолго, я вижу это. Если Иришка или ее дети смогут вырваться из грязных лап этой сволочи - не откажи им. И детям завещай, чтобы помнили.
Мне не жалко уходить. Я позаботился, чтобы красная сволочь не жирела на моей крови. Жаль, что не увижу детей и не смогу обнять тебя, моя Мари... мне стали утешением ваши портреты.
Помнишь ли ты сад, который стал свидетелем нашей первой встречи? Ах, как буйно цвели розы, как пьянил их аромат, и я чувствовал себя молодым, словно и не было за плечами этих лет. Но самой прекрасной розой была ты.
Золотом сияли твои глаза, и ангел парил над нами.
Молюсь за вас ежечасно.
Твой Иван.
'Яти', 'Еры', дореволюционная орфография.
И жалко было до слез. Уж как они там жили с супругой - неизвестно, но на пороге смерти Булочников все же вспоминал о ней, благодарил, что-то у него в душе романтическое сохранилось...