Зеркало любви
Шрифт:
Эта женщина для него. А он - для нее.
Навсегда?
Навсегда.
И время тактично отступило в сторону, понимая, что невежливо напоминать влюбленным о своем существовании.
***
– Рист, я все понимаю, но ты с ума сошел.
– Реонар, я тебя когда-нибудь обманывал?
– Наши головы полетят листьями. Стоит только королю узнать...
– Поверь - не полетят. В столице скоро такое начнется, что не до наших голов будет. И потом, с чего ты разволновался?
–
– На ней сейчас женить нельзя. Маркиз рассказал, она беременна от кагана. И была за ним замужем, кстати.
– Серьезно?
– Это между нами, Реонар. Сам видишь, я ценю твою дружбу.
– И втягиваешь меня все глубже в ваши интриги. Мое дело богам молиться...
Барист честно сделал вид, что поверил. Реонар выглянул в зал, и вздохнул.
– Целуются.
– Сам видишь - эти двое нашли друг друга.
– Вижу... потому и согласился. Редко такое встретишь.
А еще не лишней будет благодарность маркиза Торнейского. И герцогессы Домбрийской. А может, и короля, кто знает?
Барист покачал головой, отлично понимая друга. А потом...
– Пошли, поторопим их. Как ни жаль, а расставаться надо.
***
– Я с вами!
– Нет, Малена.
– Нет, ваша светлость.
- Тильда, нет!
Маркиз Торнейский, Барист Тальфер и Мария-Элена оказались поразительно единодушны. Последнюю, правда, посторонние не слышали, но Матильде это не помешало.
– Почему я не могу поехать с мужем во дворец?
– Потому что, родная, я не знаю, что там будет, - спокойно ответил Рид.
– Зато я знаю, что ты справишься с любой проблемой. А я тихонько посижу неподалеку, - попробовала уломать его Матильда.
Ага, как же.
Любовь - любовью, а характер маркизу никто еще не менял.
– Малена, прошу тебя. Ради меня, ты сейчас поедешь домой и останешься там, на какое-то время. Пока я лично не пришлю тебе письмо или с Баристом, или... если мы будем заняты... посмотри сюда. Видишь?
Матильда вгляделась в бляху на одежде мужа. Одну из нескольких.
Заяц в прыжке, над ним сияет лучами восьмиконечная звезда.
– Да.
– Мое письмо, если оно написано добровольно, будет запечатано именно этой бляхой. Запомнишь?
– Обещаю.
– А вот это тебе.
Рид снял с пальца кольцо с крупным сапфиром, на котором была вырезана симпатичная кошечка. Мамино, между прочим.
– А у меня и кольца для тебя нет, - огорчилась Матильда, глядя на свои пальцы без единого украшения.
– Это - через три дня, - отмахнулся Рид.
– Если ты пришлешь мне письмо, запечатывай этим кольцом. Я пойму, что все в порядке.
– Хорошо.
Рид тяжело вздохнул.
– Я с радостью взял бы тебя с собой и представил брату. Но я не знаю, что сейчас начнется во дворце. Тарейнские - большой род. Трион - начальник департамента. Знает ли он что-то, или нет... Думаешь, они так просто смирятся с крушением их планов?
Малена была абсолютно уверена в обратном. Как известно, если гадюку переехать телегой, кусаться она будет, пока не сдохнет.
Что мы имеем во дворце?
Больного короля.
Принца-отравителя.
Семейку канцлера, кстати - большую, она это точно помнила.
Главу департамента дознания... продавшегося или нет, тут уже не так важно, кровь не водица, за сына он точно впишется.
Нечто пока неизвестное - должно же оно быть?
Обязано.
И из самой глубины души у Матильды вырвалось жалобное?
– Рид, давай уедем в Степь? Сейчас же!
***
Уговорить Матильду удалось примерно через час, более того, часть уговоров прошла уже в карете, по дороге домой, и чередовалась с поцелуями, отчего у Тальфера, который пытался оставаться образцом невозмутимости, краснели уши.
Рид твердо был уверен, что его жене нечего делать на поле боя.
В том же самом была уверена и Малена, которая пилила подругу, прерываясь только на те же поцелуи. Ладно уж, не будем портить сестре жизнь. Она в свое время аж с Рисойским целовалась и теперь обязана получить моральную компенсацию!
- Мужчины должны воевать, зная, что их женщины в безопасности. И пока никто ничего не знает, так и есть. Ты хочешь, чтобы его убили, потому что он будет разрываться между тобой и королем? Или отвлечется на твою защиту и пропустит удар?
Матильда этого не хотела. А потому поддалась уговорам.
Будь она кем-то вроде Лары Крофт, или приснопамятной Женщины-кошки, о, тут бы ее никто и ничто не удержали вне поля боя. И полезла бы, и всем наваляла.
Ага, как же.
Это в красивых фильмах дамы в мини-шортах отвешивают мужикам звездюлей одной левой, не снимая шпилек. А в жизни...
А в жизни - навернетесь вы со шпилек после первой оплеухи. И про 'Солдата Джейн' рассказывать не надо. Сколько таких 'Джейнов' пустили по кругу, превратили в воющие куски окровавленного мяса и заставили молить о смерти... сказать?
Матильда знала. Ей бабушка рассказывала про Великую Отечественную. И про то, чем частенько заканчивали и девочки-разведчицы, и снайперши, и летчицы, и ведь не боялись. Все равно шли на смерть. Осознанно. Это их потом боялись.
Иногда самоубийство - не грех. Что бы там ни говорили священные тексты любого мира.
Поэтому она последний раз поцеловалась с Ридом, и на прощание коснулась ладонью его щеки.
– Выживи. И вернись.
– Обещаю.
Ни слез, ни просьб, ни душе- и ушераздирающих сцен. Почти приказ. Почти - клятва. Тоже - с той войны. Не плачь, не зови к воинам смерть. Будь уверена, что он - вернется, и боги услышат тебя. И тоже - поверят.