Зеркало любви

Гончарова Галина Дмитриевна

– Ромуальд?

Матильда, Барист и Рид отреагировали по-разному. Переглянулись и задумались. Первым высказался Барист.

– А при чем тут Тарейнский?

– А вы думаете, одному такое под силу?
– прищурился Вереш.
– Все они там. Трион - по нему почему-то бабы сохнут. Канцлер - мозг, его братья и сынок, который старший - тоже в деле. Младший вроде как нет, точно не знаю.

– А власть они как делить будут?
– вопрос для Тальфера был не лишним. Власть - по определению не колбаса, на части не поломаешь. И потому умные люди не участвуют

в заговорах. Она понимают, что побеждает тот, кто останется в живых. А вот когда начнут резать претендентов... вот ведь загадка?

– А мне, простите, не докладывали. Знаю, кто в заговоре, и то, в основном, от Ласти. Принца использовали, как уличную шлюху, потом выкинут. Или отцеубийцей представят. Ласти убили. Трион-младший и убил, лично ручки запачкать не побрезговал, паскуда...

– Жаль, доказательств у вас нет, - вздохнул Рид.
– Слова это хорошо, но мало.

Вереш фыркнул.

– Вот это - подойдет?

На столе один за другим появлялись два кольца, одно из которых принадлежало его высочеству, а второе загадочному 'господину', виконту Триону, несколько писем, собственноручно написанный рассказ Ластары...

Два письма были полуобгоревшими, но почерк был отлично знаком Риду. Канцлер.

– Ласти их из камина вытащила.

– Вы попросили?

– Она сама, пока еще по уши не влюбилась...

В письмах не было ничего 'такого', там не было написано 'подложи под принца Сорийскую', или 'пусть этот кретин отравит отца', но...

Фамилии, рода, какие-то поместья. Матильда с Маленой и десятой части не знали, а вот Рид что-то понимал. Пробежал глазами, протянул Тальферу.

– Готовились, мрази. Заранее имущество делили.

Тальфер тоже что-то понимал, Матильда это видела.

– Моей фамилии там нет?

– Почему же, вами собирались купить Триона, - ткнул пальцем в одну из строчек Барист.
– Просто вы при дворе не появлялись, только один раз, вот и не познакомились.

– Зачем его покупать?
– удивилась Матильда, скромно умалчивая, что и познакомились, и даже потанцевали.
– Он же глава заговора?

– Нет. Он может так думать, но он не глава, - покачал головой Барист.
– Он не потянул бы.

– Марионетка Тарейнских - или полноправный участник?

– Его могли обнадежить, что посаддят на трон, - задумался Барист.
– Или они вообще не определились тогда и торговались. Судя по письмам, канцлер прикидывал, что и кому достанется. Тарейнские - не королевский род, его бы просто не приняли наши аристократы. Кстати, как и Триона. Это вообще дикая афера.

Матильда хмыкнула.

Вслух она не сказала, но припоминая коммунизм, перестройку, да ту же французскую революцию... знаете, каких уродов принимали? По сравнению с историческими персонажами родного мира, местные заговорщики - вообще котята пушистые.

– Зато ему есть за что обижаться на короля, - вздохнул Рид.
– Я знаю, мама рассказывала.

Все, кто сидел за столом, изобразили напряженное внимание.

– После моей матери у короля была следующая любовница. Мать Леонара Тарейнского. И кончилось это для нее тоже плохо. Мой отец просто убил мою мать, а вот жена старого Тарейнского... там было много чего. Скандалы, ссоры, надо полагать, и дети это видели, в результате женщина сошла с ума. Жить она осталась, но в монастыре.

Замечательно. Тут совпадали мысли и Матильды, и Малены. И наверняка, дети это видели. И... кстати говоря. Есть несколько разных видов безумия. Есть то, что в результате болезни, кстати, это и в наши времена не редкость. Перенес, к примеру, человек менингит, ну и последствия сказались. Или там, водянка мозга... медики больше перечислят.

Это не страшно. То есть страшно, но по наследству не передается.

А вот если у дамы что-то такое было изначально... какой-то сдвиг. Если почитать про старинные дворянские семьи, быстро понимаешь, что там через одного, не псих, так шизофреник. Роднились-то между собой, в пределах достаточно ограниченного круга, вот и всплывали рецессивные гены с разными 'приятными сюрпризами'. И это вполне могло отразиться и на детях.

А что канцлер вполне нормально выглядит и работает... и что? До какой-то грани реальности любой шизофреник или там, маньяк... вон, доктора Лектера вспомнить. Или Чикатило! Милейшие, в сущности, люди. До - определенного момента. А потом спасайся, кто может.

– Ага. То есть ваш отец, маркиз, наставил рога и Тарейнскому, - сообразил Барист.
– Уж простите... а еще одного бастарда у Арреля быть не может?

Рид пожал плечами.

– Мне об этом не сообщали, отцу, полагаю, тоже. Он бы сына признал.

– Тогда все понятно. Тарейнский был обижен, затаил злобу, ну и... последствия сказались. Через тридцать лет. Замечательно, - подвела итог Матильда.
– Всегда считала, что детские обиды - самые крепкие. Ладно, с этим ясно. Действительно, дети могли сильно обидеться за мать, и помнить зло долгие года. А Трион-то с чего завелся? Вроде семья нормальная?

– Тут я могу подсказать, - вздохнул Вереш.
– Ласти так поняла, что он небогат.

– Трион?

– Виконт. Отец у него - глава департамента, и абсолютно честный человек. Такое тоже бывает.

Барист кивнул.

– Я бы знал, если бы он воровал, или взятки брал. Но Трион - как стеклышко.

– А ведь он не из богатых. Его боятся, а дом у него в столице - паршивый. Выезд - тоже, дорогих коней он покупать не может, да и много чего еще не может. А хочется. Не ему, сыну...

 - Вырастил мажорчика, - проворчала исключительно для подруги Матильда.

– Чем удобрял, то и выросло, - согласилась Мария-Элена, так же, для сестренки.
– Кстати, тебе Ромуальд не понравился?

 - Нет. И вообще, я подумываю о покупке ошейника с шипами. А еще плетки и намордника.

 - Брррр... не жалко тебе собак.

 - А уж как мне не жаль разных виконтов. Маркиз - и точка.

– Радует, что мне не придется за него замуж выходить, - вздохнула уже вслух Матильда.
– Вы не возражаете, господа?

Рид сверкнул глазами.

– Пришибу негодяя!