Зеркало миров
Шрифт:
К причалу подбежал охранник. У него был лук, и он в ужасе оглядывался через плечо. — Вернитесь! — крикнул он Гаррику. — Вернитесь и заберите меня!
Баржа была уже в дюжине футов от причала, и гребцы начали разворачивать нос в сторону моря. — Плыви к нам! — крикнул Гаррик. — Мы подберем тебя, но ты должен доплыть до нас!
— Пусть Сестра во Христе высосет твои мозги! — закричал мужчина. Возможно, он не умел плавать. Он наложил стрелу на тетиву и начал натягивать лук.
— Пригнитесь! — предупредил Гаррик.
Баржа покачнулась, когда Кора спрыгнула с ее перил, швырнув лучника на гравий. Схватив его за шею и одно бедро, она вцепилась зубами в его
— Шин, придержи гребцов! — скомандовал Гаррик. — Мы должны подождать...
Кора бросилась к берегу на четвереньках, облизывая окровавленные губы. После третьего большого шага она повернула в сторону моря.
— Кора, ты не сможешь прыгнуть так далеко! — крикнул Гаррик. — Плыви. Кора прыгнула, разбежавшись, и ухватилась за корму. Хотя ее хватка расколола секцию перил, она удержалась и перемахнула в трюм. Укрывшиеся там беженцы устремились к носу в тишине, нарушаемой лишь хныканьем некоторых детей.
— Вот еще, плыть! — заявила Кора. — Я могла бы перейти вброд, благородный господин; вода здесь неглубокая. Но почему я должна промокнуть? Ее язык высунулся, чтобы слизнуть остатки крови, забрызгавшей ее вытянутое лицо. И когда баржа скользнула на юг через пролив, рабочие на веслах начали распевать веселую мелодию.
***
Волосы на затылке Кэшела встали дыбом. Теноктрис держала меч, который они забрали у Последнего. Она указала им на деревянную надгробную плиту и промолвила: — Ратра... Затем подняла и опустила лезвие, обозначая сегмент дуги. Она не потрудилась ничего рисовать на земле, прежде чем начала петь заклинание: — Ратакс!
Вспыхнул волшебный свет, такой же яркий и насыщенный, как лист красного стекла. Он повис в воздухе между двумя точками, мерцая и искажая ночной склон за ними. — Баинчуч, дамне, бурет! — продолжила Теноктрис. С каждым словом она опускала меч, выбрасывая в небо еще одну полосу волшебного света. Теноктрис пропела заклинание и повернулась. Кэшел шагнул вбок, чтобы всегда оставаться к ней спиной. Он держал свой посох перед собой, сжимая его чуть крепче, чем сделал бы, если бы был более доволен тем, что делала волшебница. — Астралеос крелеос!
Они стояли на склоне холма, где короткие заросли тростника росли, как чахлая роща. Здесь неровными рядами стояли столбики-вехи. Первоначально в прорези в верхней части каждой вехи был прикреплен листок бумаги с именем человека, чей прах был захоронен под ним, но штормы быстро разорвали и развеяли эти свидетельства. Вешки могли храниться годами, но когда они, наконец, сгниют, будет новое захоронение поверх кремированных костей предыдущих.
— Бурот, меней, ио! — пропела Теноктрис, повысив голос на последнем слоге. Хотя ее рука и меч не описали и половины воображаемого круга, алый волшебный свет внезапно образовал стену вокруг нее и Кэшела. Трава и ежевика исчезли в розовой дымке. Кэшел мог видеть Теноктрис такой же, как всегда, но теперь были только он и она. Она опустила меч и посмотрела на мерцающие красные полотнища. Ее губы улыбнулись, но это была жесткая улыбка.
Кэшел услышал отдаленные крики. Сначала он подумал, что это пар, вырывающийся из-под тяжелой крышки кастрюли. Однако этот звук продолжался, и через некоторое время он уже не был так уверен. Крик оборвался, и волшебный свет исчез. Завывал ветер, поднимая с серого моря клочья пены, достаточно сильные, чтобы щипать лицо.
Была ночь, но слишком пасмурная, чтобы разглядеть звезды; если луна и взошла, то ее скрывала завеса облаков. Туника Кэшела хлестала его по ногам. Если бы он присматривал за своим стадом в такую погоду, он бы закутался в свою овчинную одежду... если, конечно, неожиданно не разразится шторм, что случалось не раз. Тогда все, что можно было сделать, это продолжать двигаться. Он заставил себя прищуриться на море.
В такой шторм неприятности идут с подветренной стороны. Теперь не было ничего, кроме прибоя, медленного и угрюмого, как капающий сок, но клиновидная голова морского волка могла появиться в поле зрения в любой момент. В этом месте могли быть твари и похуже морских волков. Он не знал, куда Теноктрис привела их, но это место не казалось ему хорошим.
Пляж состоял из разбитых ракушек и крупного песка. Вдоль линии прилива валялись коряги, в том числе лишенные коры, выбеленные солью стволы деревьев; позади был низкий лес. Насколько мог судить Кэшел, деревья были в основном буковыми и кедровыми, но ни одно из них не превышало четырех-пяти двойных шагов в высоту.
Теноктрис взглянула на море. — Как ты думаешь, оно отходит? — спросила она.
— Думаю, да, — ответил Кэшел. — Но до прилива не так уж и далеко.
— Нам не понадобится много времени, — сказала Теноктрис. — Нескольких минут, вероятно, будет достаточно, но мы подождем час, прежде чем вернемся. Она чертила на песке острием своего меча, поворачивая лезвие — то тонкой линией, то широким росчерком. Она писала слова силы буквами, каждая высотой со средний палец Кэшела.
Кэшел посмотрел на линию деревьев и отошел на безопасное расстояние от Теноктрис, чтобы медленно вращать свой посох. Он оценивал силу ветра, так, как он обдувал посох и пытался вырвать его. — Кто-то наблюдает из леса, Теноктрис, — тихо сказал он. — Я не могу сказать, кто, но думаю, что их больше одного.
Пляж простирался, насколько он мог видеть, влево и вправо. Ничто не двигалось, кроме того, что дул ветер.
— Да, должно быть, — согласилась Теноктрис. Она сделала паузу и критически посмотрела на то, что написала. Слов было столько, сколько пальцев на одной руке. Песок все еще был влажным после отступающего прилива; бриз еще долго не заполнит начертанные буквы, вероятно, до тех пор, пока прилив не вернется и не сотрет все это.
Теноктрис полезла в кошелек, который она начала носить на поясе через плечо. Она достала ключ, который они нашли в Гробнице Посланников. И теперь держала его большим и указательным пальцами своей руки. Внутри, зажатый в ее ладони другими пальцами, был обычный кварцевый камешек. Кэшел мог видеть его с того места, где он стоял, но никто, наблюдавший из леса, не мог. Теноктрис наклонилась так, что ее рука оказалась прямо на грунте, позади того места, где она нарисовала слова. Она положила ключ на ладонь и камешек на песок, затем поднялась с той же жесткой улыбкой, что и раньше.
— Думаю, этого хватит, — сказала она. Ее голос был более молодым и полным, чем у старой Теноктрис, но это заставило Кэшела снова подумать, что он не хотел бы видеть ее своим врагом. — Мы подождем в нашем собственном мире, затем вернемся сюда через час.
— Да, мэм, — сказал Кэшел, поднимая посох вертикально. — А... потом что, Теноктрис?
Она рассмеялась, и все еще держала ключ, спрятанный в руке. — Потом мы закончим наши переговоры с Тельхинами, — ответила она. — На наших собственных условиях. Жестко усмехнувшись, Теноктрис начала напевать. Она меняла порядок слов силы, которые привели их на этот мрачный берег.