Зеркало Ноя
Шрифт:
– Да-с, представляю вашу ситуацию, – только и пробормотал Сашка, но дурачиться дальше ему расхотелось.
Они шли рядом, и он украдкой поглядывал на Нину. Только сейчас он обратил внимание на её старенькое пальтишко, вязаный вручную простенький берет и обветренные руки без перчаток с короткими обгрызенными ногтями на пальцах. Этой девчонке вместе с её мамашей, подумал он, видимо, пришлось хлебнуть немало, и некому за них было заступиться. Другим легче – у них друзья, знакомые, которые не дадут пропасть. А эти? В чём они виноваты? Видно, виноваты…
– Вот и мой дом, – сказала Нина, когда они подошли к подъезду. –
В другой ситуации Сашка поступил бы стандартно – стал бы проситься в гости на чашку чая, на худой конец, задержал бы девчонку в подъезде у батарей парового отопления. Но сейчас ему это показалось неумным и лишним.
– Возьми мой телефон, – сказал он, – позвони, когда будет время. Что-нибудь придумаем.
Это тоже был стандартный ход, на который кто-то реагировал, кто-то нет, и это ни к чему не обязывало. Если девчонка звонила, значит, можно без проблем продолжать с ней постельные утехи, если нет – что ж, не судьба, не одна она такая на белом свете, есть и другие.
Ни завтра, ни через несколько дней, Нина не позвонила, и это почему-то Сашку обидело. Как это так, размышлял он, я, можно сказать, самый крутой городской рок-музыкант, и любая девица из её компании сочтёт за счастье потрепаться со мной по телефону, только бы я удостоил её вниманием, а эта серая шейка?
Нининого телефона у него не было, да он и не знал, есть ли вообще телефон в их квартире. Прождав неделю, он сам отправился к ней в гости. Подъезд он помнил, а словоохотливые старушки тотчас подсказали, что «дочка этой немчуры» живёт на пятом этаже.
Дверь открыла сама Нина.
– Я тебе не звонила, – смутилась она, – потому что работы много было. Да и по дому столько дел… Мама уже в возрасте, к тому же работает уборщицей и так устаёт… Всё хозяйство на мне.
– Я зашёл спросить, – почему-то с трудом выговаривая слова, произнёс Сашка, – может, какая-нибудь помощь нужна? Ты не стесняйся, скажи.
– Нет, ничего не нужно, – ответила Нина. – Но раз уж пришёл, то проходи, будем чай пить.
– А мама?
– Мама в своей комнате. Она нам мешать не станет.
Они пили чай на кухне и разговаривали о каких-то пустяках. У Нины оказался старенький кассетный магнитофон, в котором была какая-то мелкая поломка. Сашка быстро починил его, и они весь вечер слушали музыку. А когда за окном стало темнеть, Нина спросила:
– Пойдёшь домой или останешься у меня ночевать?
– А мама? – опять спросил Сашка.
– Что мама? – пожала плечами Нина. – Она не будет против, потому что надеется, что у меня наконец заведётся парень, за которого выйду замуж, и нам станет легче. Всё-таки мужчина в доме…
– И ты решила…
– Ничего не решила – нахмурилась Нина, – ты не бойся. Никого я хомутать не собираюсь. А если предлагаю тебе остаться, то потому что ты мне нравишься…
– И ты это маме скажешь?
– Ничего не скажу. Да она и не спросит… А ты, я вижу, уже струсил?
В эту ночь Сашка остался у неё. Когда Нина заснула, сладко посапывая рядом, он долго смотрел в окно на звёзды, которые с её пятого этажа казались совсем близкими. Ему хотелось представить дальнейшую жизнь Нины после того, как они расстанутся. А в том, что они расстанутся, сомнений не было. Ему нужно заканчивать институт, да он и не мог представить себя в роли человека семейного. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Нине уже сейчас требуется человек, который стал бы опорой семьи, наверняка простой работяга, вкалывающий на заводе или на стройке и приносящий в дом деньги. Чтобы злые языки, наконец, заткнулись. А он? Нет, к таким подвигам он пока не готов. Институт институтом, и после него ещё не факт, что он станет зарабатывать достаточно денег, к тому же, в душе пока ещё теплилась надежда пробиться со своими музыкальными делами на большую сцену. Чем чёрт не шутит? Обременять себя семьёй в самом начале карьеры равносильно самоубийству. Тогда уже точно на музыке нужно будет ставить крест. А потом, махнув на всё рукой, превращаться в того же зачуханного работягу, вкалывающего до потери пульса и пьющего с мужиками водку под грибком на детской площадке? Не дай Б-г…
Утром Нина поджарила на завтрак яичницу с колбасой, но Сашка есть не стал, лишь выпил чаю и поскорее умчался в институт. Возвращаться сюда он больше не собирался. Жалко Нину, рассуждал он, она хорошая и беззащитная, но… лучше не давать ей повода надеяться на что-то. Если обнадёжишь человека, то потом будет вдвойне больней и ей, и ему.
После этого почти две недели они не встречались. Но на очередном выступлении своего ансамбля Сашка увидел её снова. После концерта опять была вечеринка, и Нина снова оказалась с ним. Как само собой разумеющееся, после вечеринки они отправились к ней, и утром Сашка шёл в институт, поругивая себя за слабоволие и неумение решительно разрубить этот узел.
Всё, сказал он себе, больше не буду тряпкой. Если она придёт на следующий концерт, придумаю какой-нибудь повод слинять на сторону. И провожать не пойду. Пускай обижается на меня, ругает – сама потом поймёт, что так лучше.
И в самом деле, на очередном концерте он с Ниной почти не общался, на вечеринку идти отказался, заявив, что у него разболелась голова, и он уходит домой отлёживаться.
Месяца полтора после этого он Нину не видел. Встретил её лишь на новогоднем концерте в районном доме культуры, где его ансамбль участвовал в праздничном представлении. Нина пришла с каким-то длинным белобрысым парнем, угрюмо поглядывающим на Сашку и не отпускающим свою партнёршу от себя ни на шаг.
Выбежав в перерыве в фойе, Сашка неожиданно столкнулся с Ниной, ожидающей своего кавалера из туалета, куда тот пошёл покурить.
– Привет, – сказал он, – кто это с тобой?
– Никто, – ответила она и лукаво глянула на него своими зелёными глазами, – один знакомый.
– Даже так! – Сашку это признание почему-то задело за живое. – И ты с этим знакомым… спишь?
Нина опустила глаза:
– Тебе это очень хочется знать?
– Да мне на это наплевать! – Сашка резко отвернулся и ушёл.
Конечно же, ему было не наплевать. Хоть он давал себе зарок больше не встречаться с этой девушкой – других ему мало, что ли? – что-то всё-таки скребло внутри, мол, как это так: она предпочла ему этого… белобрысого!
Прошло ещё два месяца. В Сашкиной жизни ничего не изменилось, он по-прежнему играл в рок-группе, и девицы, не обижающие его своим вниманием, сменялись одна за другой. Если о Нине он и вспоминал, то уже с усмешкой, как о чём-то мимолётном, о чём и вспоминается уже с трудом. Как-то вечером у подъезда собственного дома он неожиданно увидел полузабытую долговязую фигуру белобрысого Нининого кавалера.