Зеркало отчаяния
Шрифт:
Мэтр Тальфер уверенно писал, Лорена слушала без особого интереса, обдумывая свои планы. Пожалуй, их стоит поменять.
Раньше она полагала, что Лоран быстренько соблазнит, обрюхатит и потащит по венец эту идиотку, Марию-Элену, после чего они втроем отбудут в столицу, а падчерица останется в поместье. Должен же кто-то и за делами приглядывать? А то слуги вконец распустятся.
Лоран будет наезжать к ней пару раз в год, забирать деньги и делать детей, и все будет отлично.
Теперь планы приходилось пересматривать.
Марию-Элену
Ну ничего, она умная, она решит этот вопрос ко всеобщему, то есть собственному удовольствию.
И Лорена принялась внимать кашляющему и задыхающемуся супругу.
Мария-Элена Домбрийская.
Чем плохи пироги?
Да тем, что их надо запивать. А потом, жидкость себе ищет дырочку...
До обеда было еще далеко, но кустики девушке нужны были просто позарез. Не помогала ни молитва, ни стискивание зубов...
Кучер никак не отозвался на стук. Может, стучать надо было громче?
Малена робко отдернула штору. Сначала внутреннюю, шелковую, а потом и наружную, из плотной кожи, и поглядела вокруг. Словно мышь, которая выглянула из норки и готова спрятаться обратно при первом же шуме.
Капитана не было.
Зато неподалеку от кареты на буланой лошади ехал гвардеец в цветах Домбрийских.
Девушка кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание.
Безрезультатно.
– Простите, - шепнула она. Горло перехватило.
Не общалась она в монастыре с мужчинами, вот и смотрела на всех с тихим ужасом...
Тоже не помогло.
Отряд никогда не передвигается тихо. Скрипит карета, переговаривается эскорт, цокают копытами по камням лошади, побрякивает сбруя, это если еще кто на нее не нашивает колокольчики или бубенцы, чтобы привлечь к себе внимание... А сейчас еще и кучер распевал во весь голос, нещадно фальшивя:
– Ах, моя дорогая, Линда...
Куда уж ему было что-то услышать? В шуме и гаме голосок девушки тонул, словно камень в воде. Мелкий тапкой камушек, почти песчинка.
Мария-Элена пискнула еще пару раз, но на нее даже головы не повернули.
- Вот козлы, - решительно вмешался внутренний голос.
– Да разве это так делается?
- А как?
– Мария-Элена в данный момент готова была прислушаться хоть к внутреннему голосу, хоть к внешнему... да хоть к кому! В кустики! НАДО!
А то карета необратимо пострадает!
В следующий момент у девушки появилось странное ощущение. Вроде бы кто-то весело ухмыльнулся.
- Подвинься?
Мария-Элена сама не поняла, как ее руки достали из корзины печеное земляное яблоко. Потом она высунулась из кареты, прицелилась...
Ну и попала, куда хотела.
Лошадь, пораженная в морду печеной картофелиной, встала на дыбы, не ожидающий подвоха всадник едва не полетел на землю. По
Естественно, кортеж замедлил продвижение, кучер от удивления заткнулся, и внимание нескольких гвардейцев обратилось на карету.
Неодобрительное такое...
Мария-Элена едва не спряталась назад, но внутренний голос не дремал.
- Решительнее! Ты тут главная, не они!
Эээээ...
Главной Мария-Элена себя совершенно не чувствовала.
- Тогда дай я с ними разберусь! Я их сейчас построю по размеру!
В данный момент Мария-Элена была согласна на все. Пусть строит.
И опять то же странное ощущение. Словно кто-то встал за спиной, положил руку на плечо, и вдруг ее голосом рявкнул. Не командирским тоном, конечно, но и не писком раздавленной мышки.
– Остановить карету! Немедленно!
Как ни странно, ее послушались.
Мария-Элена дрожащей рукой открыла дверь и спрыгнула прямо в дорожную грязь.
– Я - размять ноги. Сейчас вернусь и поговорим.
Капитан открыл рот, потом сообразил, закрыл его и проводил взглядом тонкую фигурку с прямой спиной.
– Эммм... Терлен, что тут произошло?
На выяснение всех обстоятельств ушло минут пять. А там и герцогесса возвратилась...
Сейчас разберемся...
***
Обретя под кустиком новое дыхание, Малена отправилась обратно, к дороге.
С каждым шагом все яснее представляя, что вот она, выходит на дорогу, а там мужчины,, и все на нее смотрят, и все понимают, чем она занималась, и все... ой, мама...
– А они не пьют, не едят и кустики не удобряют?
– завелся тот же вредный внутренний голос.
– А ну взяла себя в руки! Чего ты ходишь, как вобла мороженая? Спина расправлена, подбородок вверх, плечи вниз, улыбку на губах, я глаза прищурь этак, неодобрительно! Ты здесь главная!
Малена даже поежилась, но внутренний голос не отставал.
- Дай им волю - на шею сядут! Не расслабляйся! Ты должна показать, что это не случайность, а их обязанность! Служить и защищать!
- Много тут умных, - огрызнулась Мария-Элена.
– Сама бы делала.
- Да без вопросов.
При чем тут вопросы, Мария-Элена не поняла, но спина вдруг развернулась, словно между лопатками гвоздь вбили. И голова поднялась, и глаза надменно прищурились... так что на дорогу она вышла весьма достойной походкой. У Дорака даже рот закрылся. И упрек, который он готов был выговорить, застрял где-то в горле. А Мария-Элена взглянула на него с презрительным выражением и заговорила так, что капитану померещился иней на дороге.
– Капитан. Будьте любезны запомнить, что мы делаем остановку каждые два часа. Мне требуется размять ноги и освежиться. Рядом с каретой должен ехать один из ваших гвардейцев - на случай,, если мне что-то понадобится. И купите в ближайшей лавке кляп.