Зеркало смерти
Шрифт:
Теперь это были уже сформировавшиеся семнадцатилетние девушки, только что окончившие школу. Их лица отличались бесспорной миловидностью, по прямым спинам струились пышные светлые косы. На губах порхала легкая, ничего не выражающая улыбка – одна на двоих. Разговаривали девушки еле слышно – будто про себя…
Они помогали накрывать поминальный стол, охотно мыли посуду, подавали блюда и чуть заметно улыбались – как будто понимали, что улыбки на поминках неуместны, но в то же время хотели оказать гостям любезность. Когда все ушли, близняшки по собственной инициативе вымыли полы. Попрощавшись с Наташей и Анютой застенчивыми улыбками,
Все это время Наташа не могла избавиться от смутного чувства, что в поведении близняшек есть что-то весьма неестественное. Но что именно? Девушки были такими услужливыми, милыми… Ну разве что немножко стеснительными.
Все разъяснила Людмила. Запирая на ночь дверь, она спросила Наташу, заметила ли та, что?..
– А что? – удивилась Наташа.
– Да они же не разговаривают!
– Кто?
– Да обе близняшки!
Наташа против воли заулыбалась – настолько диким показалось ей это обвинение.
– По-вашему, девушки немые?
Людмила развела руками:
– Кто говорит, что немые?! Ненормальные просто! Недоразвитые какие-то! Разговаривают только между собой, а с другими – ни слова! Я даже у их матери спрашивала – так или нет? Она подтвердила. Сказала, что они с детства были такие: друг с другом болтали, а больше ни с кем ни слова! Даже с родной матерью! Как им школу-то удалось закончить – ума не приложу! Небось на сочинениях выехали!
Наташа ушам своим не верила. Она была готова поклясться, что девушки не раз говорили при ней, а если им задавали вопросы – отвечали… Но в тот день она была слишком утомлена, чтобы спорить, а назавтра Людмила исчезла из дома навсегда.
Позже, наведавшись в гости к Анюте и мельком встретившись с сестрами, она убедилась, что Людмила в чем-то была права. Девушки и впрямь не отвечали на вопросы. Во всяком случае, не отвечали словами. Они только смотрели, улыбались и иногда могли что-то сказать, обращаясь друг к другу. Создавалась иллюзия общения, которого на самом деле не было. Наташа подивилась этому и даже хотела порекомендовать их матери отвести девушек к психологу – тут ведь явно какой-то эмоциональный тормоз, невроз… Но потом махнула рукой – какой смысл путаться в чужие дела? Да и мать, конечно, давно сводила их ко всем возможным врачам…
Прошлым летом, отдыхая у сестры, она вовсе не видела девушек. На этот раз у них не было причин заходить в гости. Анюта с ними не дружила… С ними вообще почти никто не дружил – как общаться с человеком, который улыбается, выразительно смотрит тебе в глаза, но не говорит ни слова?
И вот Ирина с ней заговорила – сама, без принуждения.
– Да, я как раз собиралась ехать, – с запинкой проговорила Наташа. – Потом, на девять дней, вернусь.
– Как жаль, – пробормотала та. – Я сама виновата, что раньше не зашла! Не хотелось навязываться…
Наташа, наконец, пришла в себя. Ну заговорила девушка – что тут удивительного? Может быть, сестрички наконец попали к хорошему психологу и он им помог. Они ведь не были немы – просто в качестве собеседников им вполне хватало друг друга.
– Вовсе ты не навязываешься, – сказала она. – Почему не пришла на поминки? Мы ведь не могли позвать всех лично. Могла бы догадаться!
– Да я… – смутилась она. И замолчала – на минуту показалось, что навсегда. Наташа даже испугалась, не вызвала ли своими упреками новый приступ немоты. Но Ирина подняла глаза и виновато пояснила, что прийти не могла никак. Она должна
– А что с Инной? Больна?
– Ну в общем нет. Только она теперь старается из дома не выходить.
Ирина говорила еле слышно и почему-то бросала опасливые взгляды через забор – на соседский участок. Наташа тоже невольно туда взглянула и увидела грузную фигуру Елены Юрьевны. Та ползала по грядкам, высоко задрав зад, обтянутый старым ситцевым халатом, и, казалось, была всецело поглощена выпалыванием сорняков. Однако Наташа знала – ей все прекрасно слышно. Она не раз в этом убеждалась еще в детстве, когда обнаруживала, что соседке известны все маленькие тайны, которыми обменивались они с Анютой. «И сейчас подслушивает, – поняла женщина. – Нужно или войти в дом, или…»
Но возвращаться в дом очень не хотелось. И она, не вполне гостеприимно, предложила Ирине проводить ее до станции. Та немедленно согласилась и даже порывалась нести сумку. Этого ей не позволили, и, заперев калитку, Наташа двинулась в путь. Девушка пошла рядом. Только спустившись с горы на шоссе, она заговорила снова.
– Вы поняли, да? Мне не хотелось, чтобы она слышала.
– Поняла. А что она могла услышать? Почему твоя сестра засела дома?
Наташа снова начала улыбаться – уж очень забавлял ее этот неожиданно проснувшийся дар речи. Она даже хотела отбросить церемонии и спросить, почему произошла такая перемена… Как вдруг Ирина сказала такое, что сумка вырвалась из пальцев ошеломленной женщины и плюхнулась в пыль. Она стояла, прижав руки к груди и тщетно пытаясь что-то ответить. Они поменялись ролями – теперь Наташа потеряла дар речи, а Ирина говорила, не останавливаясь…
В начале мая, незадолго до смерти Анюты, на Инну напал маньяк. Неподалеку отсюда, на подступах к Акуловой горе. Девушка возвращалась с вечерних занятий шейпингом и была одна. Подруг у нее не было из-за немоты, а сестра на эти занятия не ходила, предпочитая курсы кройки и шитья. Одиночество девушки, ее стройная фигура и длинная коса сыграли с ней злую шутку. Она была почти дома – оставалось только спуститься в низину и пройти по территории большого гаражного кооператива. Это и днем-то было достаточно глухое место, которое Наташа не любила и старалась избегать. Ее пугали длинные ряды запертых гаражей, но еще больше – черные дыры открытых… Инна, выросшая в этом месте и не боявшаяся тут ничего и никого, спокойно шла между гаражами и вдруг услышала за собой шаги. Она была настолько безмятежно настроена, что даже не обернулась. Внезапно сильные руки схватили ее за шею, повалили на землю и начали душить. Инна перепугалась насмерть и растерялась настолько, что даже забыла о том, что вполне может оказать сопротивление. Она была спортивной девушкой, в отличие от сестры, больше тяготевшей к домашнему хозяйству.
– Он попытался ее изнасиловать, но у него… Вы понимаете… – смущенно говорила Ирина. – Не вышло. Тогда он на нее плюнул – представляете? И убежал. А она, хитрюга, прикинулась мертвой. Наверное, он испугался, что задушил ее!
Наташа перевела дух:
– Господи, боже мой… Она, можно сказать, легко отделалась!
– Да, только пара синяков… И еще он ей кофточку на спине порвал. Она прибежала домой и вдруг как заговорила с мамой! – И как будто сожалея об этом, девушка добавила: – Ну и я тоже заговорила – как-то с перепугу, что Инка…