Зеркало смерти
Шрифт:
Последний раз они виделись на поминках по Илье, и за три года Женя вполне могла переехать. Но она оказалась на месте и, услышав голос подруги, сразу начала извиняться:
– Прости, что я не была на похоронах. Слышала… Это ужасно! Но я так заработалась! Ну совсем времени нет!
– Как ты живешь? Как дети? – перебила ее Наташа. Она почувствовала легкий укол совести. За три года так и не удосужилась узнать, как живет ее подруга. Правда, бывшая подруга… Хотя может ли друг стать бывшим?
– Дети здоровы, а вот на работе неважно, – призналась та. – Просто завал!
– Ты что? – удивилась Наташа. – Неужели к вам столько везут?!
– Да практически с утра до ночи.
– Такая смертность?!
Та на секунду опешила и неожиданно рассмеялась:
– Вот глупость какая, я же ничего тебе не сказала! Я давно ушла из морга, теперь работаю в продуктовом магазине, знаешь, на площади?
Она продолжала рассказывать, почему приняла такое решение (все осточертело!), как устроилась на новое место (платят меньше, но пахнет лучше, даже в подсобке), что там приходится делать и сколько она получает, а Наташа все не могла решиться ее остановить. Она была разочарована. Еще одна неудача! Ну почему ей так не везет!
Поток откровений постепенно оскудевал. Наташа почти не слушала. В кабинке было невыносимо душно, носового платка в сумке не обнаружилось, трубка пахла дешевым крепким табаком. Женщина морщилась и через мутное стекло двери разглядывала посетителей. Старик пишет телеграмму за длинным исцарапанным столом. Поздравляет кого-то, конечно. Если когда и получаешь поздравления ко дню рождения, то от старых людей. Они помнят все даты, хотя многое другое забывают. Как там сказала Елена Юрьевна? «Помню, что часы остановились в час ночи, а ведь многое уже забыла…» В кабинке напротив засела женщина с двумя детьми – веселая, белокурая, по всей видимости, ничуть не страдающая от духоты. Два кавказца по очереди кричат в телефонную трубку. По залу гуляет мальчик с бультерьером на поводке. Собака без намордника.
Наташа вытерла лоб.
– Как жаль, – произнесла она.
Женя опешила и вдруг встревожилась:
– Чего жаль? Что с тобой? Таш… – Она одна ее так называла. – Может, зайдешь ко мне?
– Нет, сегодня я должна вернуться в Москву, – отрешенно ответила Наташа. – Там муж и сын…
– Так у тебя ребенок?!
Женя и этого не знала. Она не знала ничего – с той поры, как подруги виделись в последний раз, связи между ними были оборваны. Почему? Наташа не могла бы сказать. Может, именно потому, что она целиком была поглощена переживаниями, связанными с ребенком.
– Я зайду, – неожиданно для себя сказала она. В голове мелькнула коротенькая корыстная мысль. Да, Женя ушла с прежней работы, но ведь знакомые у нее могли остаться! – Зайду через полчаса.
Они сидели на кухне – такой тесной, что в ней можно было приготовить ужин, не вставая из-за стола. Наташа то и дело задевала головой расписной жестяной поднос, украшавший стену. Поднос жалобно звенел. В соседней комнате работал телевизор. Когда начиналась реклама, звук никто не убавлял, и это невыносимо раздражало уставшую женщину.
Женька курила, зажигая одну сигарету от другой, а Наташа, отвыкшая от табачного
У нее было двое детей и ни одного мужа. Сама Женька не считала это большой бедой. Да и никто другой… Разве что ее родители. Первого сына она родила, еще когда училась в медучилище. Второго – незадолго до того, как погиб Илья. Однако тогда она все же нашла время, чтобы выбраться на похороны и поминки. Чьи это были дети – никто не знал. Женька не считала себя жертвой обстоятельств – может, поэтому никто особо и не интересовался ее личной жизнью. Она жила в тесной двухкомнатной квартирке, оставшейся ей от бабки, на пятом этаже панельного дома, под самой крышей, и зимой тут было очень холодно, а летом – сущее пекло.
Конечно, она никуда не переехала за эти три года. «Куда, на какие средства она могла бы переехать? – подумала Наташа. – Глупо было это предполагать».
И почти не изменилась. У нее было все то же худощавое, желтоватое, чуть лошадиное лицо, те же крашеные черные волосы и хриплый голос. И курила она все так же много.
В школе подружки считались серьезными девушками, подающими большие надежды. Жизненный путь они наметили класса с восьмого. Наташа мечтала о педагогическом институте, Женя – о медицинском училище. Другие их одноклассницы не смотрели дальше замужества.
Потом их пути сильно разошлись. Наташа сразу уехала в Москву – Женя осталась в родном городе. Наташа благоразумно откладывала рождение ребенка – Женя рожала по старинке, очертя голову и не задумываясь о последствиях. И все-таки они не теряли друг друга из виду до последнего времени.
– Хорошо, что у тебя есть муж, – глубокомысленно говорила Женька. – Можно и без него, но все-таки с ним как-то лучше. А то все подружки, подружки… Даже тошно становится! Главное, что ты довольна. Господи, бывает же у людей… Все как полагается – и муж, и отец у детей… А у меня…
– А что у тебя? – возразила Наташа. – Ты могла бы сто раз выйти замуж, если бы захотела. Не говори, что тебя не звали!
Польщенная женщина засмеялась:
– Звали, конечно! Даже тот звал, кто… А что толку? Иногда бабе лучше без мужа, а детям – без отца. Знаешь, от кого я родила Димку, своего младшего?
Конечно, Наташа этого не знала. Таких подробностей не знал никто. Но Женька неожиданно сообщила всю правду.
– От писателя. Не веришь? От настоящего писателя. Он романы писал…
– В стол? – уточнила Наташа. Ей самой приходилось сталкиваться с людьми, которые искренне считали себя писателями. Но только писателями обиженными, непризнанными, никем не издаваемыми. Всех литераторов, достигших успеха, они считали личными врагами, перешедшими им дорогу.
Женька даже обиделась:
– Почему это в стол? Его издавали!
Она так возмутилась, что Наташа подумала – да не влюблена ли ее подруга до сих пор в этого неведомого писателя? Ведь женщина, даже расставшись с мужчиной, продолжает его защищать, если любит…